Чем тяжелей положение тем смелее вперед. Герои первой мировой

Нет в нашей стране более замалчиваемой, более оболганной, более проклятой и забытой войны, чем Первая мировая (1914-1918). Горька судьба ее героев. В силу исторических обстоятельств они не дождались ни юбилейных медалей, ни пенсий, ни музеев, ни вечных огней, ни цветов в день Победы…

Эта книга - скромная дань уважения тем, кто не вернулся с кровавых полей Галиции, Волыни, Польши, Литвы, Латвии, Белоруссии, над кем навсегда сомкнулись холодные воды Балтики или Черного моря.

Вниманию читателя представлены двенадцать очерков - кратких биографий людей, которые навсегда вписали свои имена в историю Первой мировой войны. Это выдающийся полководец и командир боевого корабля, сын великого князя и простой донской казак, первый в России летчик-истребитель и сестра милосердия, военный священник и лихой гусарский офицер… Жизнеописание каждого героя прослеживается в тесной взаимосвязи с судьбой России, отчего по прочтении складывается целостное представление о великой и трагичной эпохе.

Книга снабжена приложениями, из которых читатель узнает много полезного об организации и структуре Русской Императорской армии, воинских званиях и наградах.

ПРЕДИСЛОВИЕ 1

МИХАИЛ АЛЕКСЕЕВ: - "Природный воин, одаренный всем, что нужно руководителю…" 2

АЛЕКСЕЙ БРУСИЛОВ: - "Считаю долгом совести и чести действовать на пользу России" 29

ЛАВР КОРНИЛОВ: - "Чем тяжелее положение, тем смелее вперед" 47

НИКОЛАЙ ЮДЕНИЧ: - "Только тот достоин жизни этой, кто на смерть всегда готов" 56

КОЗЬМА КРЮЧКОВ: - Казак, ставший легендой 67

ОЛЕГ РОМАНОВ: - "Бывают минуты в жизни, когда вдруг сильным и страстным порывом поймешь, как любишь Родину…" 74

ОТЕЦ АНТОНИЙ (СМИРНОВ): - Подвиг с крестом в руках 83

БРАТЬЯ ПАНАЕВЫ: - За други своя 87

АЛЕКСАНДР КАЗАКОВ: - Судьба первого русского аса 94

ПЕТР ЧЕРКАСОВ: - "Погибаю, но не сдаюсь" 101

РИММА ИВАНОВА: - "Ставропольская дева" 104

ЭКИПАЖ "ИЛЬИ МУРОМЦА-XVI": - Четверо смелых 109

ПРИЛОЖЕНИЯ 113

ХРОНОЛОГИЯ основных событий на русском фронте первой мировой войны 1914-1918 годов 127

БИБЛИОГРАФИЯ 129

ИЛЛЮСТРАЦИИ 131

Примечания 133

Вячеслав Бондаренко
ГЕРОИ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ

Автор сердечно благодарит за бескорыстную помощь и ценные консультации Г.Э. Введенского (Пушкин), С.В. Волкова (Москва), И.Н. Гребенкина (Рязань), В.Н. Суряева (Минск), Я.Ю. Тинченко (Киев), Ю. Тракшялиса (Вильнюс), О.И. Черкасову (Нижний Новгород), а также своих заочных друзей - постоянных посетителей форума "Великая война 1914-1917. Форум истории и реконструкции, в особенности В.Л. Юшко, А.Н. Денисова, Д.К. Николаева, А.В. Шерстюка, А.Г. Папакина, Ю.Н. Бахурина, А.В. Каленова.

Посвящаю памяти русских воинов - героев Первой мировой войны

ПРЕДИСЛОВИЕ

Читатель держит в руках книгу, посвященную событиям столетней давности. Последние залпы сражений Первой мировой войны отгремели в ноябре 1918 года. Давно переплавлены на металл старые орудия, танки и корабли, истлела ткань кителей и боевых знамен, затерялись в антикварных магазинах оплаченные когда-то кровью боевые ордена, время стерло с карты многие страны - участницы той войны… Народам Европы было суждено пройти через новые, еще более страшные испытания - и преодолеть их. За минувший век мир вокруг нас изменился, казалось бы, радикально.

И в то же время Великая война, как называли ее сто лет назад, остается удивительно "живым", близким к нам историческим событием. Стоит сделать лишь легкое усилие - и прикосновение к ней станет вполне возможным. Политологи и историки в один голос утверждают: современный мир со всеми его проблемами во многом порожден именно Первой мировой, а Вторая мировая стала ее логическим продолжением. Если будете путешествовать по шоссе Минск - Брест, остановитесь недалеко от Барановичей, и вы увидите рядом с трассой прекрасно сохранившуюся линию германской обороны 1916 года, а если пройдетесь по осыпавшимся, но отчетливо видимым остаткам вражеских окопов, под ногами у вас будут хрустеть ржавые, столетние осколки снарядов русских гаубиц. В сотнях семейных альбомов лежат пожелтевшие от времени, но до сих пор сохранившие четкость фотокарточки, с которых смотрят на нас наши прапрадеды - рядовые и унтер-офицеры, юнкера и генералы, свидетели и участники одного из самых страшных катаклизмов в истории человечества… В 1914-1917 годах в русскую армию было призвано без малого 16 миллионов жителей нашей страны. А сколько было тех, кто стоял у заводских станков и трудился в поле, тех, кто не спал ночей у операционного стола в лазарете, тех, кто жертвовал трудовую копейку на помощь фронту, тех, кто был сорван с родных мест войной и стал беженцем, тех, кто приютил таких беженцев?.. Так или иначе Первая мировая вошла в каждый дом, в каждую семью.

И одновременно, как это ни парадоксально, не было и нет в нашей стране более замалчиваемой, более оболганной, более проклятой и забытой войны, чем Первая мировая. Две революции, Гражданская, Великая Отечественная… И вот события 1914-1917 годов кажутся уже такими далекими, что впору объявить их никогда не существовавшими. А ведь были они, по историческим меркам, совсем недавно. Поневоле задумываешься: неужели у нас такая короткая историческая память?.. Да нет, дело здесь в том, что память эту десятилетиями вытравливали и убивали. Потому что герои Великой войны сражались и умирали, как выяснилось, "не за те" идеалы. А значит, из героев мгновенно превратились в "золотопогонную сволочь" и "царских сатрапов". А война, на которой они проливали кровь за Отечество, была объявлена империалистической, антинародной, бессмысленной и позорной бойней…

Да, в истории Первой мировой множество скорбных и горьких для нас страниц - начиная с августовской катастрофы 1914-го и заканчивая Брестским миром. Да, прояви политики начала XX века больше мудрости, и этой войны вполне можно было избежать. Да, призванному в армию крестьянину или рабочему зачастую было непонятно, за какие такие "черноморские проливы" он должен умирать вдали от родного дома… Но были ведь в истории Первой мировой и массовый героизм, мужество, были сотни тысяч людей, ушедших на фронт добровольцами. Разве девальвируются со временем проявленные ими любовь к Родине и верность воинскому долгу?.. Разве зависят от того, на какой войне - победной или нет - были они проявлены?.. Пока мы не осознаем простую истину - в окопах Великой войны сражались и гибли наши с вами прадеды и прапрадеды, - мы не сможем утверждать, что ценим нашу историю и достойны своих предков…

В итоге Первой мировой наша великая страна, вместо того чтобы отпраздновать заслуженную, оплаченную миллионами жизней Победу, ушла в небытие, рухнув в хаос революций и Гражданской войны. Виновниками этого были и внутренние, и внешние враги России, но основная тяжесть вины лежит, как ни парадоксально, на ее "друзьях" по Антанте, интересы которых наша страна преданно защищала на протяжении трех лет. И в этом смысле результаты Первой мировой войны для России действительно могут считаться величайшей национальной катастрофой, расколовшей общество на долгие годы (эхо этого раскола слышно и сегодня). Но тот, кто утверждает, что России нечем гордиться в истории Первой мировой, либо намеренно лжет, либо заблуждается. Ибо сегодня мы по праву можем и должны восхищаться блестящими победами русской армии - такими, как Брусиловский прорыв, Сарыкамыш, Эрзерум, Галицийское сражение 1914-го, когда русские войска стояли на венгерской земле, оборонительная битва за Белоруссию в сентябре-октябре 1915 года, когда был сломлен наступательный порыв рвавшихся вглубь России немцев. Мы должны помнить всех, кто не жалел жизни ради победы на фронте и в тылу. Мы должны отдать должное мужеству и стойкости Русского Офицера и Русского Солдата, отстаивавших свою Родину. И должны помнить о том, что привычное уху словосочетание "Великая Отечественная война" прозвучало впервые именно в 1914 году. Именно так она и воспринималась тогда в российском обществе. И сейчас перед нами стоит задача утверждения в массовом сознании облика Первой мировой войны не как "позорной и чуждой народным интересам бессмысленной бойни", а как войны святой, оборонительной, войны за свою Родину, войны, давшей нам множество героев, на чьих подвигах мы можем растить будущие поколения.

До Брусилова о массовых казнях в Крыму дошли только неясные слухи. «Право, не знаю, могу ли я обвинять себя в этом ужасе, если это так было в действительности, - писал он. - Я до сих пор не знаю, было ли это именно так, как рассказывали мне, и в какой мере это была правда. Знаю только, что в первый раз в жизни столкнулся с такой изуверской подлостью и хитростью и попал в невыносимо тяжелое положение, такое тяжелое, что, право, всем тем, кто был попросту расстрелян, несравненно было легче. Если б я не был глубоко верующим человеком, я мог бы покончить самоубийством. Но вера моя в то, что человек обязан нести все последствия своих вольных и невольных грехов, не допустила меня до этого. В поднявшейся революционной буре, в бешеном хаосе я, конечно, не мог поступать всегда логично, непоколебимо и последовательно, не имея возможности многого предвидеть, уследить за всеми изгибами событий; возможно, что я сделал много ошибок, вполне это допускаю. Одно могу сказать с чистой совестью, перед самим Богом - ни на минуту я не думал о своих личных интересах, ни о своей личной жизни, но все время в помышлениях моих была только моя Родина, все поступки мои имели целью помощи ей; всем сердцем хотел я блага только ей».

После расформирования в мае 1921 года Особого совещания Брусилов был назначен на пост главного инспектора Центрального управления коннозаводства, а 1 февраля 1923-го - на должность инспектора кавалерии РККА. В этом же году Алексей Алексеевич закончил мемуары, которые впервые увидели свет уже после его смерти. 15 марта 1924 года 70-летний военачальник был назначен «для особых поручений при PC Республики». Благодаря командующему Московским военным округом Н.И. Муралову А.А. Брусилову была назначена персональная пенсия.

Весной 1925 года Алексей Алексеевич с женой отправился на лечение на чехословацкий курорт Карловы Вары. Многочисленные русские эмигранты, мгновенно узнавшие военачальника, даже в церкви «с любопытством, а иногда с высокомерием и злобой» поглядывали на него и перешептывались. А вот министр иностранных дел Чехословакии Э. Бенеш принял генерала очень гостеприимно и в имении Лани устроил ему встречу с президентом страны Т. Масариком. За обеденным разговором Брусилов изумил присутствующих, призвав «всю старую Европу и весь мир» к «самым решительным мерам против нашей атеистической и коммунистической заразы».

Но, несмотря на это высказывание, на «глоток свежего воздуха», которым могла показаться Европа после советской реальности, невозвращенцем Брусилов все же не стал. «Уж лучше ехать обратно, в свою несчастную, обездоленную, но все же Россию к своим настоящим друзьям священникам-христианам, без политики, к своим измученным, но понимающим меня русским людям», - заметил он.

Вскоре после возвращения из Чехословакии Брусилов заболел крупозным воспалением легких. Организм старого человека не справился с болезнью, и в ночь на 17 марта 1926 года Алексей Алексеевич скончался на 73-м году жизни в доме № 4 по Мансуровскому переулку.

Хоронили Брусилова 19 марта на кладбище Новодевичьего монастыря. За его гробом шли самые разные люди - делегация Реввоенсовета во главе с А.И. Егоровым и С.М. Буденным, дипломаты Финляндии и Чехословакии, представители духовенства. В «Правде» был опубликован некролог за подписью наркома обороны СССР К.Е. Ворошилова, где говорилось: «Рабочие и крестьяне Советского Союза не забудут А.А. Брусилова. В их памяти будет окружен светлым ореолом облик полководца старой армии, сумевшего понять значение происшедшего социального сдвига».

На протяжении долгого времени Алексей Алексеевич Брусилов оставался единственным русским полководцем Первой мировой войны, чье имя можно было упоминать в печати без боязни навлечь на себя гнев руководства. Всплеск интереса к личности и наследию Брусилова начался во время Великой Отечественной войны - тогда вышло сразу несколько популярных брошюр о полководце, целый ряд статей о нем, причем биографический очерк В.В. Мавродина содержал такую фразу: «Пусть вдохновляет нас в дни Великой Отечественной Войны с кровавым германским фашизмом светлый образ А.А. Брусилова». Более того, в 1943-1947 годах в СССР появилось сразу несколько художественных произведений о генерале «царской армии», что прежде представлялось немыслимым, - романы «Брусиловский прорыв» С.Н. Сергеева-Ценского и «Брусилов» Ю.Л. Слезкина, пьесы «Генерал Брусилов» И.Л. Сельвинского и «Русский генерал» И.В. Вахтерова и А.В. Разумовского…

Некоторое «охлаждение» к Брусилову наметилось в 1948 году, когда в Чехословакии была обнаружена вторая часть его мемуаров, вывезенная за рубеж вдовой генерала. Она содержала весьма нелицеприятные отзывы о советской власти и по предложению министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова была засекречена. Тогда же изъяли из открытых фондов библиотек и уже изданную ранее первую часть воспоминаний полководца. Однако несколько экспертиз, проведенных в конце 1940-х - начале 1960-х годов, пришли к выводу о том, что авторство второй части мемуаров принадлежит вдове Брусилова, а не ему самому. В записке Отдела административных органов ЦК КПСС от 6 июля 1962 года было признано, что «необоснованное изменение оценки роли Брусилова в истории первой мировой войны произошло в 1948 г. вследствие неправильной информации бывшего МВД СССР». После этого военачальника опять «помиловали» - появились журнальные публикации о нем, новое издание мемуаров, в 1964 году вышла первая посвященная ему научная монография, а в 1980-м именно Брусилов стал первым русским военачальником Первой мировой, которому была посвящена отдельная книга в серии «Жизнь замечательных людей» - «Брусилов» С.Н. Семанова. Впрочем, дальнейшие исследования рукописи воспоминаний полководца показали, что он является автором большей части текста своих мемуаров. В 1989 году в СССР были опубликованы первые «крамольные» фрагменты из второй части воспоминаний Брусилова, а самое полное на данный момент их издание вышло в 2004-м.

Деятельность полководца продолжала и продолжает вызывать крайне разноречивые оценки в исторической литературе, но в том, что А.А. Брусилов - в высшей степени интересная и характерная для своей эпохи фигура, один из крупнейших военачальников XX столетия, не сомневается никто. 1 декабря 2006 года в украинской Виннице была открыта мемориальная доска с изображением А.А. Брусилова, а 14 ноября 2007 года в Санкт-Петербурге в сквере на пересечении Шпалерной и Таврической улиц был открыт памятник генералу - первый в России. Имя прославленного полководца носят улицы в Москве, Воронеже, Краснодаре, Рубцовске, а с 2000 года в Йошкар-Оле действует кадетский корпус имени Брусилова.

ЛАВР КОРНИЛОВ:

«Чем тяжелее положение, тем смелее вперед»

Лавр Георгиевич Корнилов родился 18 августа 1870 года в два года как получившем статус города Усть-Каменогорске Семипалатинской области (ныне - на территории Казахстана). Его отец Георгий (Егор) Николаевич служил переводчиком при 7-м Сибирском казачьем полку, к 1862 году дослужился до хорунжего, однако затем вышел из казачьего сословия и, «переименовавшись» в коллежские регистраторы, поступил на должность письмоводителя в усть-каменогорскую полицию. Его женой была простая казашка Мариам, в 14 лет перешедшая в православие и принявшая имя Марии Ивановны, - волевая, умная женщина, глубоко преданная мужу и семье. Именно по материнской линии будущий генерал получил характерный «восточный» разрез глаз и тип лица.

В Усть-Каменогорске семья обзавелась небольшим домиком на берегу Иртыша, где и родился будущий Верховный главнокомандующий. Но в 1872-м Корниловы переехали в Каркаралинскую станицу (ныне город Каркаралинск, Казахстан), откуда был родом отец Г.Н. Корнилова, и детство Лавра прошло именно там. Поэтому в некоторых служебных документах место его рождения обозначено как «станица Каркаралинская».

В семье было 13 детей, причем по военной линии попробовали пойти шестеро братьев Корниловых, но успехов удалось добиться только Лавру. Он рано научился читать и после переезда семьи в 1882 году в город Зайсан (ныне в Казахстане) начал самостоятельно готовиться к поступлению в Сибирский кадетский корпус, расположенный в Омске. Хотя вступительный экзамен по французскому мальчику сдать не удалось (репетитора в провинциальной глуши взять было негде), его все же зачислили в корпус «приходящим», а через год перевели на «казенный кошт». Учился Лавр отлично. Его кадетская характеристика, подписанная директором корпуса генерал-майором С.А. Пороховщиковым, гласит: «Развит, способности хорошие, в классе внимателен и заботлив, очень прилежен. Любит чтение и музыку… Скромен, правдив, послушен, очень бережлив, в манерах угловат. К старшим почтителен, товарищами очень любим, с прислугою обходителен».

С утра комиссариат устроил объезд всех частей гарнизона, чтобы получить согласие на наш перевод. Распоряжением комитета был назначен митинг всего гарнизона на 2 часа дня, т. е. за три часа до нашего отправления, и притом на поляне, непосредственно возле нашей тюрьмы. Грандиозный митинг действительно состоялся; на нем представители комиссариата и фронтового комитета объявили распоряжение о нашем переводе в Быхов, предусмотрительно сообщили о часе отъезда и призывали гарнизон к благоразумию; митинг затянулся надолго и, конечно, не расходился. К пяти часам тысячная возбужденная толпа окружила гауптвахту, и глухой ропот ее врывался внутрь здания.

Митинг продолжался. Многочисленные ораторы призывали к немедленному самосуду.

Истерически кричал солдат, раненный поручиком Клецандо, и требовал его головы. С крыльца гауптвахты уговаривали толпу помощники комиссара, Костицын и Григорьев. Говорил и милый Бетлинг - несколько раз, горячо и страстно. О чем он говорил, нам не было слышно. Наконец, бледные, взволнованные Бетлинг и Костицын пришли ко мне.

Как прикажете? Толпа дала слово не трогать никого; только потребовала, чтобы до вокзала вас вели пешком. Но ручаться ни за что нельзя.

Я ответил:

Снял шапку, перекрестился: Господи благослови!

Толпа неистовствовала. Мы, семь человек, окруженные кучкой юнкеров, во главе с Бетлингом, шедшим рядом со мной с обнаженной шашкой в руке, вошли в тесный корридор среди живого человеческого моря, сдавившего нас со всех сторон. Впереди Костицын и делегаты, выбранные от гарнизона для конвоирования нас. Надвигалась ночь. И в ее жуткой тьме, прорезываемой иногда лучами прожектора с броневика, двигалась обезумевшая толпа; она росла и катилась, как горящая лавина. Воздух наполняли оглушительный рев, истерические крики и смрадные ругательства. Временами их покрывал громкий, тревожный голос Бетлинга:

Товарищи, слово дали!.. Товарищи, слово дали!..

Юнкера, славные юноши, сдавленные со всех сторон, своею грудью отстраняют напирающую толпу, сбивающую их жидкую цепь. Проходя по лужам, оставшимся от вчерашнего дождя, солдаты набирали полные горсти грязи, и ею забрасывали нас. Лицо, глаза, уши заволокло зловонной липкой жижицей. Посыпались булыжники. Бедному калеке генералу Орлову разбили сильно лицо; получил удар Эрдели, и я в спину и голову.

По пути обмениваемся односложными замечаниями. Обращаюсь к Маркову:

Что, милый профессор, конец?!

По-видимому…

Пройти прямым путем к вокзалу толпа не позволила. Повели кружным путем, в общем верст пять, по главным улицам города. Толпа растет. Балконы бердичевских домов полны любопытными; женщины машут платками. Слышатся сверху веселые гортанные голоса:

Да здравствует свобода!

Вокзал залит светом. Там новая громадная толпа в несколько тысяч человек. И все слилось в общем море - бушующем, ревущем. С огромным трудом нас провели сквозь него, под градом ненавистных взглядов и ругательств. Вагон. Рыдающий в истерике и посылающий толпе бессильные угрозы офицер - сын Эльснера, и любовно успокаивающий его солдат-денщик, отнимающий револьвер; онемевшие от ужаса две женщины - сестра и жена Клецандо, вздумавшие проводить его… Ждем час, другой. Поезд не пускают - потребовали арестантский вагон. Его на станции не оказалось. Угрожают расправиться с комиссарами. Костицына слегка помяли. Подали товарный вагон, весь загаженный конским пометом - какие пустяки! Переходим в него без помоста; несчастного Орлова с трудом подсаживают в вагон; сотни рук, сквозь плотную и стойкую юнкерскую цепь, тянутся к нам… Уже десять часов вечера… Паровоз рванул. Толпа загудела еще громче. Два выстрела. Поезд двинулся.

Шум все глуше, тусклее огни. Прощай, Бердичев!

Лавр Георгиевич Корнилов (1870-1918) - российский государственный и военный деятель, военачальник, один из основателей белого движения, генерал от инфантерии (1917). В июле - августе 1917 верховный главнокомандующий. В конце августа (сентября) поднял мятеж (Корнилова мятеж). Один из организаторов белогвардейской Добровольческой армии (ноябрь-декабрь 1917). Убит в бою под Екатеринодаром.

Начало военной карьеры

Лавр Георгиевич Корнилов родился 30 августа (18 августа по старому стилю) 1870 года, в станице Каркалинская Семипалатинской области. Он был потомственный казак, родился в семье хорунжего. Окончил Сибирский кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище в 1892 году, Николаевскую академию Генштаба (1898, с золотой медалью). В 1889-1904 годах служил в Туркестанском военном округе на различных штабных должностях, совершил ряд исследовательских и разведывательных экспедиций в Восточный Туркестан, Персию и Афганистан, изучил местные языки. Публиковал в журналах статьи о Персии и Индии; подготовил секретное издание штаба округа «Сведения, касающиеся стран, сопредельных с Туркестанским военным округом». В 1901 Корнилов выпустил книгу «Кашгария и Восточный Туркестан». В начале Русско-японской войны 1904-1905 находился в командировке в Индии; добился перевода в действующую армию. С сентября 1904 по май 1905 занимал должность штаб-офицера 1-й стрелковой бригады, фактически исполнял обязанности начальника штаба. Отличился в Мукденском сражении в феврале 1905, прикрывая отступление армии. Был награжден многими орденами и Георгиевским оружием, произведен в полковники «за боевое отличие». В 1906-1907 годах Лавр Георгиевич служил в Генеральном штабе. В 1907-1911 был военным агентом (атташе) в Китае. В 1911-1912 - командир 8-го пехотного Эстляндского полка, с 1912 - командир бригады 9-й стрелковой Сибирской дивизии уже в звании генерал-майора.

Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни. Предать же Россию в руки ее исконного врага - германского племени и сделать русский народ рабами немцев я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли…

Корнилов Лавр Георгиевич

На фронтах Первой мировой

В начале Первой мировой войны Лавр Корнилов служил командиром бригады 48-й пехотной дивизии, с августа 1914 начальником этой дивизии, принимавшей участие во всех крупных сражениях в Галиции и Карпатах. В августе 1914 был произведен в генерал-лейтенанты. В апреле 1915 во время общего отступления русских армий дивизия Корнилова была окружена и понесла тяжелые потери, сам он был ранен и попал в плен, из которого в июле 1916, при помощи чеха-фельдшера, бежал.

Побег Корнилова произвел сенсацию; он был единственным генералом, сумевшим бежать из плена. Он был награжден орденом Св. Георгия 3-й степени за бои в Карпатах, хотя многие считали его виновником разгрома дивизии. Осенью 1916 года Корнилов был назначен командиром 25-го пехотного корпуса 8-й армии Юго-Западного фронта.

Стремительное восхождение

После Февральской революции началась головокружительная карьера Лавра Георгиевича Корнилова, который за пять с половиной месяцев прошел путь от командира корпуса до Верховного Главнокомандующего. 2 марта 1917 по просьбе председателя Государственной думы Михаила Владимировича Родзянко Николай II одновременно с отречением от престола назначил Корнилова, популярного генерала «простого» происхождения, командующим Петроградским военным округом. 7 марта Корнилов по распоряжению Временного правительства арестовал в Царском селе императрицу и царских детей.

Находясь под влиянием и покровительством военного министра октябриста Александра Ивановича Гучкова, Корнилов во многом разделял его взгляды. Во время апрельского кризиса предложил Временному правительству применить силу для разгона массовых антивоенных демонстраций, однако его предложение было отклонено. Подал в отставку, не желая подчиняться контролю со стороны Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Несмотря на просьбу Гучкова, Верховный Главнокомандующий Михаил Васильевич Алексеев отказался назначить Корнилова главнокомандующим Северного фронта, мотивируя это отсутствием у него опыта командования крупными соединениями.

С мая 1917 года Лавр Корнилов - был назначен командующим 8-й армией, которая в июньском наступлении Юго-Западного фронта имела наибольший успех, прорвав фронт австрийских войск и захватив город Калуш. В период общего отступления русских войск, последовавшего после провала июньского наступления и Тарнопольского прорыва немцев, удержал фронт; был произведен в генералы от инфантерии и 7 июля назначен главнокомандующим войсками Юго-Западного фронта. В телеграмме Временному правительству потребовал восстановления смертной казни на фронте; министр-председатель Временного правительства Александр Федорович Керенский санкционировал все мероприятия Корнилова по укреплению дисциплины, введенные им явочным порядком; 18 июля Корнилов был назначен Верховным Главнокомандующим. Выдвинул программу укрепления порядка и дисциплины на фронте и в тылу, предусматривавшую ограничение власти солдатских комитетов и комиссаров, введение смертной казни в тылу, милитаризацию железных дорог и т.д. В начале августа эта программа была представлена Керенскому.

Корниловский мятеж

Л.Г. Корнилов принял участие в Государственном московском совещании 12-15 августа. В Москву он приехал на второй день после открытия совещания. На Александровском вокзале (ныне Белорусский) Корнилову была устроена восторженная встреча - его вынесли на руках. Политически неопытный генерал, находясь под влиянием своего авантюристического окружения (Василий Степанович Завойко, Алексей Федорович Аладьин, Максимилиан Максимилианович Филоненко и другие), явно преувеличивал свою популярность в стране и готовность последней принять военную диктатуру. При посредничестве управляющего военным министерством Бориса Викторовича Савинкова и Владимира Николаевича Львова вел переговоры с Керенским об установлении сильной власти. Керенским предложения Корнилова в передаче Львова были восприняты как ультиматум и покушение на власть Временного правительства. 27 августа он направил Корнилову телеграмму с требованием сдать должность Главковерха и прибыть в Петроград. Корнилов не подчинился и был объявлен мятежником. 28 августа Корнилов передал по радио заявление о своих целях - доведение войны до победы и созыв Учредительного собрания и двинул части 3-го конного корпуса генерала Александра Михайловича Крымова на Петроград. После неудачной попытки захвата Петрограда Крымов застрелился. Был арестован главнокомандующий Юго-Западным фронтом Антон Иванович Деникин и другие сторонники Корнилова на фронте и в ряде городов страны. 2 сентября Корнилов был арестован назначенным Главковерхом генералом Михаилом Васильевичем Алексеевым и заключен в тюрьму в Быхове. В тюрьме, режим в которой был весьма вольным, Корниловым совместно с другими участниками выступления была разработана так называемая «Быховская программа», предусматривавшая установление сильной власти, возрождение армии, созыв Учредительного собрания, сохранение основных завоеваний Февральской революции.

19 ноября по распоряжению Главковерха Николая Николаевича Духонина Корнилов и другие заключенные были освобождены. После того как Корнилову не удалось пробиться на Дон во главе небольшого отряда из преданных ему текинцев, он, переодевшись в солдатскую шинель, с чужими документами добрался 6 декабря до Новочеркасска.

Во главе Добровольческой армии

Там, на Дону, Л.Г. Корнилов вместе с Алексеевым и Деникиным решал вопрос о формировании Добровольческой армии; этому процессу препятствовали враждебные отношения между Алексеевым и Корниловым. Конфликт был урегулирован при посредничестве Деникина, предложившего разграничение сфер ответственности и создание «триумвирата» в составе Алексеева, Корнилова и Алексея Максимовича Каледина, возглавивших Донской гражданский совет. 25 декабря Корнилов стал командующим Добровольческой армией (о ее создании было объявлено 27 декабря). Руководил армией во время первого Кубанского («Ледяного») похода, когда она в ходе двухмесячных непрерывных боев прорвалась с Дона на Кубань в надежде получить поддержку кубанского казачества. После нескольких неудачных попыток взять штурмом Екатеринодар, Лавр Георгиевич настоял на возобновлении штурма, считая, что это - единственный выход; намеревался в случае неудачи покончить жизнь самоубийством. Утром 13 апреля (31 марта по ст. ст.) 1918 года, когда предполагалось вновь штурмовать город, Корнилов погиб от взрыва единственного снаряда, влетевшего в помещение штаба. После смерти Корнилова сменивший его Деникин принял решение отступить.

Труп Корнилова был впоследствии извлечен красными из могилы, подвергнут публичному глумлению и сожжен. (О. В. Будницкий)

Ответ Корнилова на радиотелеграмму Керенского

Телеграмма министра-председателя за № 4163 во всей своей первой части является сплошной ложью. Не я послал члена Государственной думы Владимира Львова к Временному правительству, а он приехал ко мне как посланец министра-председателя. Тому свидетель член Первой государственной думы Алексей Аладьин.

Таким образом, совершилась великая провокация, которая ставит на карту судьбу отечества.

Русские люди, великая родина наша умирает!

Близок час кончины!

Вынужденный выступить открыто, я, генерал Корнилов, заявляю, что Временное правительство под давлением большевистского большинства Советов действует в полном согласии с планами германского Генерального штаба и одновременно с предстоящей высадкой вражеских сил на Рижском побережье убивает армию и потрясает страну внутри.

Тяжелое сознание неминуемой гибели страны повелевает мне в эти грозные минуты призвать всех русских людей к спасению умирающей родины. Все, у кого бьется в груди русское сердце, все, кто верит в Бога, в храмы, - молите господа Бога о явлении величайшего чуда, чуда спасения родной земли.

Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина , заявляю всем и каждому, что лично мне ничего не надо, кроме сохранения великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания.

Лавр Георгиевич Корнилов - цитаты

Чем тяжелей положение, тем смелее вперед!

Я, генерал Корнилов, сын казака-крестьянина, заявляю всем и каждому, что мне лично ничего не надо, кроме сохранения Великой России, и клянусь довести народ путем победы над врагом до Учредительного собрания, на котором он сам решит свои судьбы и выберет уклад своей новой государственной жизни. Предать же Россию в руки ее исконного врага - германского племени и сделать русский народ рабами немцев я не в силах и предпочитаю умереть на поле чести и брани, чтобы не видеть позора и срама русской земли…