ВВЕДЕНИЕ

О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому, что слишком многое препятствует такому знанию, - и вопрос темен и людская жизнь коротка.

Протагор

протагор софист политический правовой

Личность Протагора неоднозначна. Он явился основоположником движения софистов, древнегреческим философом. В Афинах Протагор обвинялся в атеизме. Вел жизнь странствующего «учителя добродетели», под которой подразумевалось умение быть хорошим гражданином.

Сочинение Протагора «Истина» начиналось словами: «Человек - мера всех вещей, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Это изречение о человеке как мере всех вещей - нечто вроде загадки сфинкса для современной философии. Уже с древних времен оно истолковывалось неоднозначно хотя бы потому, что употребляемые в нем понятия имеют различные значения. Можно интерпретировать это изречение так: есть только то, что человек воспринимает своими органами чувств, и нет того, чего человек не воспринимает чувствами

У Протагора можно найти много высказываний, которые предвосхищают идеи некоторых типов психотерапии: все существует лишь в отношении к другому, для человека истинно все, что кажется ему таковым, вещь для меня такова, какой она мне кажется.

Протагор развивал искусство и приемы спора; уделяя большое внимание словесному выражению мысли он классифицировал времена и модальности глагола, систематизировал приемы умозаключения.

БИОГРАФИЯ ПРОТАГОРА

Протагор (ок. 490 до н. э. -- ок. 420 до н. э.) -- древнегреческий философ. Один из старших софистов. Приобрел известность благодаря преподавательской деятельности в нескольких греческих городах, в частности, в Сицилии и Италии. В Афинах, помимо других, он общался с Периклом и Еврипидом (ок. 484 -- 406 до Р.Х.).

Протагора обучил философии Демокрит, который взял его в ученики, увидев как тот, будучи носильщиком, рационально укладывает поленья в вязанки.

«Все есть таким, каким оно кажется нам»

Основоположник софистического образа жизни (путешествия с лекциями, преподавание за высокие гонорары, пребывание в домах богатых людей, интересующихся культурой). По преданию, воспитанник персидских магов.

Позднее была сложена легенда, согласно которой Протагор сначала был грузчиком, а затем стал учеником Демокрита. Вероятно, Протагор несколько раз был в Афинах.

Во время первого пребывания он подружился с Периклом, который доверил ему составление устава для панэллинской колонии Фурии в Южной Италии (444-443 гг. до н. э.). Впоследствии он работал на Сицилии (возможно, контактировал с риторической школой Коракса и Тейсия).

«Упражнение, друзья, даёт больше, чем хорошее природное дарование»

Софист Протагор был последовательным сенсуалистом и считал, что мир есть таким, каким он представлен в чувствах человека.

«Как мы чувствуем, так оно и есть на самом деле»

Протагор указывает на относительность нашего познания, на элемент субъективности в нём.

«О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, -- и вопрос тёмен, и людская жизнь коротка»

Повторяемая многими древними авторами история о выдвижении против Протагора обвинения в безбожии, его изгнании (или бегстве) из Афин и смерти при кораблекрушении не достоверна. -- Невозможно установить число работ Протагора, поскольку древние цитировали отдельные положения, не отмечая, были ли они включены в более крупное произведение.

Само это произведение могло иметь несколько вариантов названия, ибо в эпоху Протагора начинает появляться традиция давать длинные названия прозаическим произведениям. Среди подлинных сочинений Протагора (ни одно не сохранилось) следует назвать Истина, или Опровергающие речи (Aletheia e Kataballontes) -- произведение, о котором нам больше всего известно. От него сохранилась различным образом интерпретируемая первая фраза: «Человек есть мера всех вещей, существующих и несуществующих».

Суждения разных людей могут быть одинаково справедливы, хотя одно из них по каким-либо причинам является более верным (например, суждение здорового более правильно, чем суждение больного). Контроверсии (Antilogiai), произведение, в котором Протагор доказывал, что «о каждой вещи существует два противоречащих друг другу суждения», и никакие опровержения вообще невозможны.

Верное представление о Контроверсиях дает сохранившееся сочинение Двойные речи (Dissoi logoi) неизвестного софиста конца V в. до н. э., восходящее к произведениям Протагора (например, болезнь есть зло для больного, но благо для врача).

О богах (Peri theon) -- первое греческое сочинение с подобным названием. Знаменитое первое предложение, которое ставит под сомнение возможность объективного познания божества: «О богах невозможно сказать ни что они существуют, ни что их не существует; ибо на пути к получению такого знания слишком много препятствий, главные из которых невозможность познания этого предмета посредством разума и краткость человеческой жизни» -- выдвигалось в качестве причины вышеупомянутого обвинения в безбожии и сожжения произведения.

Вероятно, в последующей части работы Протагор трактовал богов как объект человеческих верований и утверждал, что религия связана, прежде всего, с самим существованием людей. Сочинение «О бытии» (Peri tu ontos) заключало в себе полемику с учением элеатов. Это произведение, по-видимому, читал неоплатоник Порфирий.

Платон в своем диалоге Протагор вкладывает в уста главного героя известный миф о происхождении человека и человеческой культуры. Спорным вопросом является, были ли это подлинные взгляды Протагора. Протагор провозглашал релятивизм и сенсуализм, а его ученик Ксениад из Коринфа, опираясь на крайние выводы Протагора, сделал заключение о невозможности познания.

Протагор заложил основы научной грамматики через различение видов предложений, родов существительного и прилагательного, времен и наклонений глаголов. Он занимался также проблемами правильной речи. Протагор пользовался большим авторитетом у потомков.

Он оказал влияние на Демокрита, Платона, Антисфена, Еврипида (другом которого был), Геродота и, вероятно, на скептиков. Протагор является главным героем диалога Платона и одного из произведений Гераклида Понтийского.

Жизнь. Протагор (Protagoras, ок. 481-411 до Р.Х.) приобрел известность благодаря преподавательской деятельности в нескольких греческих городах, в частности, в Сицилии и Италии. В Афинах, помимо других, он общался с Периклом и Еврипидом (ок. 484-406 до Р.Х.).

Труды. Один из диалогов Платона посвящен Протагору и носит его имя. Наиболее известным утверждением Протагора из сохранившихся фрагментов является следующее: "Человек является мерой всех вещей, существующих, как они существуют, и не существующих, как они не существуют".

Тезис Протагора, что "человек есть мера всех вещей", может быть истолкован как эпистемологическое положение, а именно: вещи не обнаруживают себя перед людьми такими, какими они являются сами по себе. Перед человеком предстают всегда только определенные стороны или свойства вещей.

Попытаемся разъяснить это положение с помощью примера. Молоток в руках столяра - это инструмент для забивания гвоздей. Он может быть удобным или неудобным, тяжелым или легким. Для физика молоток в качестве объекта исследования предстает физическим объектом, который не является удобным или неудобным, но который имеет ту или иную молекулярную структуру, те или иные физические свойства, как-то: вес, прочность и т.д. Для продавца молоток на магазинной полке - это товар, обладающий определенной стоимостью и прибылью, которую принесет его продажа. Этот товар легко, а может быть, и сложно продавать и хранить. Такова наша интерпретация.

Если именно это имел в виду Протагор, то его тезис следует понимать так, что человек есть мера всех вещей постольку, поскольку вещи всегда предстают перед людьми той стороной, которая определяется обстоятельствами и конкретным способом их использования. Этот взгляд на вещи приводит к эпистемологическому перспективизму, согласно которому наше знание вещей всегда обусловлено перспективой их рассмотрения.

Из этого перспективизма вытекает эпистемологический плюрализм, утверждающий разнообразие (множественность) способов смотреть на вещи.

Подобный перспективизм также является релятивизмом: наше знание вещей определяется нашей деятельностью и ситуацией, в которой мы находимся. Знание оказывается ситуативно относительным (релятивным).

Значит ли это, что мы не в состоянии отличить истину от лжи? Положительный ответ на этот вопрос не согласуется с нашей интерпретацией тезиса о человеке как мере всех вещей. Действительно, при условии, что два столяра имеют приблизительно одинаковые руки и обладают почти одинаковой силой и т.п., они обычно легко придут к согласию, какой молоток лучше подходит для выполнения конкретной работы. Два ученых будут согласны в отношении удельного веса и твердости предъявленного им молотка и т.д. Другими словами, подобный тип перспективизма (плюрализма, релятивизма), связанный с разными ситуациями и профессиями, не влечет за собой стирания различия истины и лжи. Столяр в состоянии высказываться о молотке как истинно, так и ложно. Это же верно и для ученых, продавцов и т.д. Рассуждая в конкретной ситуации об объекте (например, о молотке), как он представлен в ней, мы утверждаем о нем истину до тех пор, пока говорим, что объект есть то, чем он является в этой ситуации. Мы говорим здесь именно о самом объекте, например, о молотке, а не о каком-либо воображаемом объекте.

Однако если объект обнаруживает себя только в определенных перспективах, то как можно быть уверенным, что это один и тот же объект, например, молоток, о котором мы говорим, когда мы переходим от одной перспективы к другой? На этот вопрос можно ответить, указав, что на самом деле различные перспективы пересекаются друг с другом. Столяр является не только столяром. В качестве члена семьи может быть, например, отцом, сыном или братом. Он участвует в рыночных отношениях, например, с поставщиками необходимых ему материалов или с покупателями производимых им изделий в качестве покупателя и продавца. В этом смысле существуют пересечения и подвижные переходы между разными перспективами. Благодаря этому мы можем идентифицировать "один и тот же" объект, например, молоток, в различных контекстах.

Но на каких основаниях мы можем все это говорить? Является ли только что сказанное о самом перспективизме истиной, которая сама зависит от определенной перспективы? Отвечая "да", мы релятивизируем все вышесказанное и переходим на позиции скептицизма. Отвечая "нет", мы ограничиваем перспективизм нашим познанием вещей: когда речь идет о нашей теоретической рефлексии, то она не зависит от какой-либо перспективы, а обладает логической общезначимостью.

Последнее не отвечает, однако, позиции Протагора. Один из фрагментов его трудов указывает, что он хотел расширить перспективизм за пределы восприятия вещей, чтобы включить в него и теоретические рассуждения. "О всякой вещи есть два мнения, противоположных друг другу" . Утверждает ли в этом положении

Протагор, что люди не обнаруживают согласия практически ни по одному предмету рассуждений? При этом Протагору не важно, говорят ли они истину или ложь. Или же Протагор говорит, что относительно любого предмета можно сформулировать два противоположных утверждения, которые являются одинаково истинными (в одном и том же смысле и относительно одного и того же предмета)?

1 Антология мировой философии. В четырех томах. М.: Мысль, 1969. - Т. 1. Часть 1. Перевод фрагмента А.Маковельского. - С. 318.

Первый ответ не является философски интересным. Он сводится к несколько догматическому выражению действительного состояния дел - "люди противоречат друг другу". Однако второй ответ оказывается философски проблематичным. Что имеется в виду, когда говорят, что об определенном предмете существуют два противоположных утверждения, которые являются истинными в одном и том же смысле? Применимо ли это положение к самому себе? Если да, то тогда возможно сформулировать противоположное к нему утверждение, которое также будет истинным. В таком случае, что же тогда действительно утверждает это положение? Очевидно, оно закладывает основы скептического саморазрушения.

В четвертом фрагменте Протагор говорит также, что "о богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду. Ибо многое препятствует знать (это): и невоспринимаемость, и краткость человеческой жизни" .

1 Там же, с.318. По сравнению с исходным русским переводом словосочетание "неясность [вопроса]" заменено на слово "невоспринимаемость". По мнению переводчика, такая замена, основанная на издании Дильса-Кранца, где употребляется немецкое слово Nichtwahrnehmbarkeit, более адекватно передает смысл фрагмента. - В. К.

Этот фрагмент содержит мысль о пределах человеческого познания. Здесь Протагор утверждает, что мы не можем узнать, существуют ли боги и каковы они. Однако этот фрагмент не ставит под сомнение познавательные возможности человека, потому что сам фрагмент, то есть выраженное в нем сомнение, в свою очередь, подвергается сомнению.

Мы интерпретировали положение "человек - мера всех вещей" как тезис, согласно которому вещи всегда обнаруживаются способом, каждый раз зависящим от ситуации, в которой находится человек. Следует отметить, что мы постоянно переходим из одной ситуации в другую. Однако, если перспектива зависит от социального или экономического статуса, то переход между разными перспективами оказывается столь же труден, как и переход из одного социально-экономического класса в другой. В результате мы приходим к социологическому тезису о принци-

пиальных трудностях коммуникации в обществе. Если представители разных групп или классов не могут понять друг друга, то в ходе свободного обмена мнениями невозможно достичь политического консенсуса. К тому же, если групповые интересы фундаментально противоречат друг другу, то политика будет характеризоваться конфликтами и отсутствием взаимопонимания. Как рациональный дискурс и управление политика возможна только тогда, когда вместе с классами будут устранены конфликты, порождаемые социальными интересами и различиями в понимании.

Итак, тезис Протагора о человеке как мере вещей допускает различные интерпретации. Не обсуждая вопрос об обоснованности их приписывания самому Протагору, мы остановились на тех из них, которые интересны в эпистемологическом и политическом планах.

Мы можем изменить предыдущую интерпретацию, основывающуюся на классовых различиях. Для этого вместо класса следует поставить нацию, народ, эпоху. В результате было бы получено учение о том, что любой нации (любому народу и любой эпохе) присуще особое видение вещей. Тогда возникла бы проблема взаимопонимания между нациями и народами, или между временем, в котором мы живем, и прошлым.

Утверждая далее, что фундаментальные перспективы зависят от возраста, пола или расы, получаем теории о конфликте поколений, о недостатке взаимопонимания между полами или о трудностях общения между расами. Как Востоку и Западу, в известном высказывании Киплинга, так и молодому и старому, мужчине и женщине, черному и белому никогда не сойтись. Если различия перспектив носят биологический, а не социальный или культурный характер, например, связаны с расой, то тогда в принципе невозможно прийти к взаимопониманию - ведь эти различия определяются нашими хромосомами! Здесь не помогут ни образование, ни дискуссии. В экстремальных случаях решение подобных конфликтов может приобрести радикальные формы. Представителям другой расы или науки грозит уничтожение, как это было бы в случае гитлеровского "окончательного решения" так называемого "еврейского вопроса".

Сейчас мы должны задать следующий вопрос. Является ли теория о зависимости понимания мира любой группой или расой от присущих им перспектив сама зависимой от перспективы конкретного народа или конкретной расы?

Как мы вообще можем доказать, что подобные теории о народах и расах, имеющих свои особые способы видения мира, являются общезначимыми? Откуда мы это знаем? Какие аргументы используются при построении таких теорий? И что вообще в этой связи мы понимаем под такими понятиями, как народ и раса?

Следует отметить, что до сих пор мы говорили о группах людей, а не об индивидах. Мы упоминали о том, что вещи оказываются разными в представлении различных профессиональных групп (классов, народов, поколений, полов и рас). Однако тезис Протагора о человеке как мере всех вещей может быть истолкован как применимый к индивидам, которые, обладая собственным опытом и находясь в особых ситуациях, имеют собственное видение вещей. Индивид, отдельный человек, выступает мерой всех вещей.

Действительно, мир не является одним и тем же для счастливых и несчастных, для страдающих паранойей и для находящихся в состоянии экстаза. С психологической точки зрения, эти различия в определенном смысле имеют место. Но если тезис Протаго-

ра понимать как утверждение о том, что любое знание вещи зависит от той или иной ее перспективы, определяется различными интересами и обстоятельствами индивида, то при применении этого утверждения к нему самому возникает парадокс. Не является ли это утверждение только выражением той стороны, которой проблема предстает перед конкретным индивидом?

До сих пор тезис о человеке как мере всех вещей истолковывался в качестве эпистемологического положения, как вопрос о том, как вещи являются индивидам. Но его можно интерпретировать и как нормативный тезис, то есть как утверждение о нормах. Человек есть мера всех вещей, так как ценность или значение, которыми обладают вещи, в том или ином смысле относятся к человеку. Можно сказать, например, что вещи сами по себе не являются ни хорошими, ни плохими. Они становятся таковыми только по отношению к отдельному индивиду или отдельной группе индивидов.

Подобное заключение не означает, что добро и зло являются чисто субъективными. Если утверждается, что хлебный нож является хорошим, то, конечно, имеются в виду определенные качества ножа. Это именно нож, который хорош. Он хорош для резки хлеба. Хорошими являются не наши мысли о ноже и не наши ощущения ножа.

Можно возразить, что нарезка хлеба делается человеком и как он ее делает - хорошо или плохо - зависит от человека. Вещи сами по себе, можно ответить, таковы, каковы они есть, независимо оттого, годятся ли они для резки хлеба или нет.

Однако человек специально сделал нож, чтобы с его помощью резать хлеб. Тогда вещь сама по себе, хлебный нож в качестве хлебного ножа, уже предопределена предполагаемым использованием, где возможна как хорошая, так и плохая нарезка хлеба. В самой этой вещи уже заложено то, что она должна функционировать в качестве хорошего ножа для резки хлеба.

Из этого краткого обсуждения видно, насколько проблематичным является строгое разграничение между вещами как они есть и вещами как хорошими или плохими, то есть различие между дескриптивным и нормативным.

Слово нормативный обычно используется в контексте рассуждений о нормах, то есть о стандартах, правилах и обычаях, которые предписывают, каким нечто обязано или должно быть. Что мог бы обозначать в этой связи тезис о человеке как мере всех вещей?

Один из возможных ответов заключается в следующем. Правила и обычаи установлены не природой или Богом, но самими людьми. Именно люди устанавливают меру для человеческого поведения. Ни священный авторитет, ни что-либо природное не определяют, какие этические и политические нормы являются общезначимыми. Это делает человек.

Но что такое человек? Понимаются ли под этим словом все люди? Ведь отдельные индивиды не всегда приходят к согласию по поводу норм. Тогда кого или что мы имеем в виду, говоря о человеке? Содержание ответа, очевидно, не будет определено до тех пор, пока мы не уясним себе, как понимаются взаимосвязи между индивидом и историко-социальной сообщностью, между человеком и природой, между человеческим и божественным. Если полагать, что люди действительно яв-

ляются органическими частями социального целого, что они являются частью природы, или что человеческое основано на божественном, то тезис о том, что человек является авторитетом в нормативных вопросах, не будет противоречить тезису о зависимости норм от социума, природы или сакрального.

Можно задаться и таким вопросом: какие человеческие качества - общественные, альтруистические или эгоистические - действительно присущи человеку? Характеризуют ли его спонтанные импульсы и естественные эмоции или же чувство долга и качества, выработанные воспитанием? Или же человеческой сущностью является критическая рациональность, которая и играет роль меры в нормативных вопросах?

Из вышесказанного следует такой вывод. Без предварительного обоснованного выяснения того, чем является человек и как он связан с обществом, природой и традицией, бессмысленно говорить, что "человек сам является мерой для своего поведения".

Наши достаточно вольные размышления об одном только фрагменте Протаго-ра показывают, как сложны возникающие здесь вопросы. Употребляемые нами слова и способы их использования часто настолько неопределенны, что для выяснения того, о чем говорится с их помощью, необходим особый анализ понятий (концептуальный анализ). Он является одной из центральных задач философии. Стремление к рациональному прояснению и обсуждению, которое обнаруживается у софистов и Сократа, у Локка и философов Просвещения, а также у современных мыслителей, направлено на решение этой задачи.

В ходе дискуссии, проясняющей суть нормативных оснований обычаев и поступков, различные нормы и правила прослеживаются до некоторых базисных норм. Эти нормы считаются представляющими ценность сами по себе. Например, мы говорим, что хорошим или полезным является строительство дороги, потому что дорога служит чему-то хорошему (благому), что является (в большей степени) ценным само по себе. Если бы вопрос заключался в том, почему мы проводим дорогу, то мы бы указали на более фундаментальную ценность, такую, как рост благосостояния живущих вдоль дороги.

Но как доказать, что нечто является добром (благом) само по себе? Как обосновать исходные нормы? Три приведенные выше высказывания Протагора - о религиозном агностицизме, о том, что всегда можно выдвинуть противоположное мнение, и о человеке как мере всех вещей - позволяют предположить, какими были его взгляды на проблему обоснованности исходных норм. Видимо, первое из этих высказываний указывает на то, что Протагор не считал возможным разрешить эту проблему путем обращения к божественному - воле богов, их желаниям и повелениям. Причина этому проста - мы не знаем о богах ничего определенного.

В пользу положения о том, что мы не можем знать ничего определенного о богах, Протагор выдвигает два аргумента: 1) божественное находится за пределами чувственно воспринимаемого и 2) человеческая жизнь является слишком мимолетной. Первый аргумент не отрицает существование божественного, а утверждает его недоступность чувственному восприятию. При этом неявно предполагается, что чувственное восприятие является единственной фундаментальной формой человеческого опыта. Платонисты, например, возражали бы против этого. Из второго аргумента о краткости человеческой жизни, по-видимому, вытекает, что если бы жизнь была длиннее, то мы были бы способны больше знать о

божественном. Тогда этот аргумент допускает как существование божественного, так и возрастание тем или иным способом знания о нем с увеличением продолжительности жизни.

Тезис о существовании для любого мнения полностью ему противоположного в данном контексте можно истолковать, помимо прочего, в качестве косвенной критики практики принятия существующих норм без их обсуждения. В таком случае с одинаковым успехом можно приводить аргументы в пользу не только принятых, но и альтернативных моральных или политических норм. Отметим, что подобное умозаключение может служить оправданием традиции - традиционные нормы столь же хороши, как и любые другие.

Далее, если агностический тезис истолковывать как аргумент против обоснования этико-политических норм на божественном авторитете, то тезис о существовании противоречащих друг другу мнений по любому вопросу можно, по-видимому, интерпретировать как аргумент, направленный против обоснования этико-политических норм непосредственно на господствующей традиции.

Из еще одной возможной интерпретации тезиса о человеке как мере всех вещей следует, что именно общество оказывается верховной инстанцией в вопросе об общезначимости норм .

1 Если различать, с одной стороны, мнения в пользу и против обсуждаемого предмета, и, с другой - предпосылки, на которых основывается дискуссия, то можно сказать, что тезис о наличии для каждого мнения ему противоположного будет справедлив внутри определенного общества, которое создает условия для рационального обсуждения проблем. В таком случае тезис об обществе как конечной инстанции при решении нормативных проблем трактует общество как арену человеческого поведения, то есть того, что не является само по себе частью обсуждаемого предмета. Общественные нормы тогда похожи на шахматные правила. Благодаря этим правилам мы знаем, что является хорошим или плохим ходом. Но сами правила не являются предметом обсуждения, по крайней мере до тех пор, пока мы играем в шахматы! Однако в случае общественных норм различие между "ареной" и "содержанием", между предпосылками и их следствиями, является проблематичным. Например, в обществе могут существовать группы, которые осознанно или неосознанно выступают против общества, в котором они живут. Например, угнетенный класс, помимо прочего, заинтересован в обсуждении самих предпосылок, то есть основных норм, которые поддерживает общество. Такие группы стремятся создать новые "правила поведения", сделав господствующие "правила" "предметом обсуждения" и изменив тем самым общество. Другими словами, отношение между "правилами" и "содержанием" является подвижным и политически важным. Способный изменить правила в свою пользу получает в силу этого большую власть.

Смысл этой интерпретации состоит в том, что ценности и нормы являются общезначимыми для установившего их общества, но не для других обществ. Эта интерпретация предстает одновременно и абсолютной, и относительной. Определенная система норм и ценностей будет абсолютной (общезначимой) в принявшем ее обществе, но в иных обществах общезначимыми будут другие нормы и ценности. Когда мы играем в шахматы, мы должны придерживаться шахматных правил. Но когда мы играем в преферанс, мы должны следовать другим правилам игры. Таким же образом общезначимость определенных законов в Афинах не противоречит тому, что совсем иные, возможно, противоположные законы действуют в Персии .

1 Если принять этот тезис, то, помимо прочего, надо иметь в виду его следствия для педагогики, законодательства и политической теории.

Здесь обнаруживается противопоставление двух основных точек зрения, в частности, на юридические законы. Согласно первой, общезначимыми являются законы, принятые в данное время, или "позитивное" право. Согласно второй, общезначимые законы отличаются от "позитивного" права, так как основываются на естественном всеобщем человеческом праве. В современных дискуссиях говорят о правовом позитивизме и концепции естественного права

Исходя из этого тезиса, педагог должен обучать студентов нормам и правилам общества, в котором они живут. Если студенты живут в милитаризованном обществе, то педагог должен обучать их существующим в нем нормам. Если они живут в обществе, основанном на торговле, то он должен обучать нормам этого общества.

Согласно этому тезису, юридическая практика должна основываться на существующем законодательстве. Именно универсально применимые в обществе правила являются основой для разрешения спорных вопросов. Поэтому жертвоприношения детей могут быть наказуемы в одном обществе и обязательны в другом. Юридические законы, хотя и являются общезначимыми для принявшего их общества, но соотносятся с его условиями.

Соответственно, правители на основе принятых в обществе норм рассчитывают на лояльность подданных. Правители обладают правом применения силы, которое основано на нормах данного общества. В управляемом законами обществе применение насилия должно осуществляться в соответствии с законами. В то же время правитель деспотического государства, в котором не соблюдаются законы, обладает, основываясь на принятых этим обществом условиях, "правом" произвольного применения силы. Критика норм (законов, правил) одного общества на основе норм (законов, правил) другого общества является столь же бессмысленной, как и критика шахматных правил на основе правил игры в преферанс.

Однако, действительно ли невозможно критиковать действия в рамках одного общества на основе норм, которые должны быть применимы во всех обществах? (Мог ли гитлеровский режим опровергнуть по существу обвинения в массовом уничтожении евреев, если бы в то время в германском законодательстве существовал соответствующий закон?).

(ecmecmвeннonpaвoвoй концепции или теории). Далее мы увидим, что, исходя из определенной версии концепции естественного права, Сократ и Платон выступали против "позитивистских" тенденций, которые выражали софисты.

Все это поднимает вопрос о том, может ли человек тем или иным способом приобщиться к универсальным нормам, в состоянии ли он познать нечто всеобще правильное и истинное, не зависящее от традиции и взглядов.

Софисты сформулировали ряд связанных с этикой, социальными науками и эпистемологией вопросов, которые остаются актуальными и в наше время. Это, по сути, целые проблемные области, которые характеризуются такими ключевыми терминами, как относительное и абсолютное; право и власть; эгоизм и альтруизм; индивид и общество; разум и чувства.

Сократ и Платон активно участвовали в спорах с софистами. В частности, платоновская теория идей может быть рассмотрена как попытка обоснования положительного ответа на вопрос о существовании одного универсального морально-политического порядка. В этом смысле учение об идеях является контраргументом против этико-политического скептицизма софистов.

Платон и Аристотель творили в политических условиях афинского полиса, сложившихся после Пелопонесской войны (431 - 404 до Р.Х.). Этот период характеризовался политической нестабильностью и интеллектуальной критикой традиций и общества.

Введение

Биография Протагора

Учение софистов

Миф Протагора

Заключение

Список используемой литературы

ВВЕДЕНИЕ

О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому, что слишком многое препятствует такому знанию, - и вопрос темен и людская жизнь коротка.

Протагор

протагор софист политический правовой

Личность Протагора неоднозначна. Он явился основоположником движения софистов, древнегреческим философом. В Афинах Протагор обвинялся в атеизме. Вел жизнь странствующего «учителя добродетели», под которой подразумевалось умение быть хорошим гражданином.

Сочинение Протагора «Истина» начиналось словами: «Человек - мера всех вещей, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют». Это изречение о человеке как мере всех вещей - нечто вроде загадки сфинкса для современной философии. Уже с древних времен оно истолковывалось неоднозначно хотя бы потому, что употребляемые в нем понятия имеют различные значения. Можно интерпретировать это изречение так: есть только то, что человек воспринимает своими органами чувств, и нет того, чего человек не воспринимает чувствами

У Протагора можно найти много высказываний, которые предвосхищают идеи некоторых типов психотерапии: все существует лишь в отношении к другому, для человека истинно все, что кажется ему таковым, вещь для меня такова, какой она мне кажется.

Протагор развивал искусство и приемы спора; уделяя большое внимание словесному выражению мысли он классифицировал времена и модальности глагола, систематизировал приемы умозаключения.

БИОГРАФИЯ ПРОТАГОРА

Протагор (ок. 490 до н. э. - ок. 420 до н. э.) - древнегреческий философ. Один из старших софистов. Приобрел известность благодаря преподавательской деятельности в нескольких греческих городах, в частности, в Сицилии и Италии. В Афинах, помимо других, он общался с Периклом и Еврипидом (ок. 484 - 406 до Р.Х.).

Протагора обучил философии Демокрит, который взял его в ученики, увидев как тот, будучи носильщиком, рационально укладывает поленья в вязанки.

«Все есть таким, каким оно кажется нам»

Основоположник софистического образа жизни (путешествия с лекциями, преподавание за высокие гонорары, пребывание в домах богатых людей, интересующихся культурой). По преданию, воспитанник персидских магов.

Позднее была сложена легенда, согласно которой Протагор сначала был грузчиком, а затем стал учеником Демокрита. Вероятно, Протагор несколько раз был в Афинах.

Во время первого пребывания он подружился с Периклом, который доверил ему составление устава для панэллинской колонии Фурии в Южной Италии (444-443 гг. до н. э.). Впоследствии он работал на Сицилии (возможно, контактировал с риторической школой Коракса и Тейсия).

«Упражнение, друзья, даёт больше, чем хорошее природное дарование»

Софист Протагор был последовательным сенсуалистом и считал, что мир есть таким, каким он представлен в чувствах человека.

«Как мы чувствуем, так оно и есть на самом деле»

Протагор указывает на относительность нашего познания, на элемент субъективности в нём.

«О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию, - и вопрос тёмен, и людская жизнь коротка»

Повторяемая многими древними авторами история о выдвижении против Протагора обвинения в безбожии, его изгнании (или бегстве) из Афин и смерти при кораблекрушении не достоверна. - Невозможно установить число работ Протагора, поскольку древние цитировали отдельные положения, не отмечая, были ли они включены в более крупное произведение.

Само это произведение могло иметь несколько вариантов названия, ибо в эпоху Протагора начинает появляться традиция давать длинные названия прозаическим произведениям. Среди подлинных сочинений Протагора (ни одно не сохранилось) следует назвать Истина, или Опровергающие речи (Aletheia e Kataballontes) - произведение, о котором нам больше всего известно. От него сохранилась различным образом интерпретируемая первая фраза: «Человек есть мера всех вещей, существующих и несуществующих».

Суждения разных людей могут быть одинаково справедливы, хотя одно из них по каким-либо причинам является более верным (например, суждение здорового более правильно, чем суждение больного). Контроверсии (Antilogiai), произведение, в котором Протагор доказывал, что «о каждой вещи существует два противоречащих друг другу суждения», и никакие опровержения вообще невозможны.

Верное представление о Контроверсиях дает сохранившееся сочинение Двойные речи (Dissoi logoi) неизвестного софиста конца V в. до н. э., восходящее к произведениям Протагора (например, болезнь есть зло для больного, но благо для врача).

О богах (Peri theon) - первое греческое сочинение с подобным названием. Знаменитое первое предложение, которое ставит под сомнение возможность объективного познания божества: «О богах невозможно сказать ни что они существуют, ни что их не существует; ибо на пути к получению такого знания слишком много препятствий, главные из которых невозможность познания этого предмета посредством разума и краткость человеческой жизни» - выдвигалось в качестве причины вышеупомянутого обвинения в безбожии и сожжения произведения.

Вероятно, в последующей части работы Протагор трактовал богов как объект человеческих верований и утверждал, что религия связана, прежде всего, с самим существованием людей. Сочинение «О бытии» (Peri tu ontos) заключало в себе полемику с учением элеатов. Это произведение, по-видимому, читал неоплатоник Порфирий.

Платон в своем диалоге Протагор вкладывает в уста главного героя известный миф о происхождении человека и человеческой культуры. Спорным вопросом является, были ли это подлинные взгляды Протагора. Протагор провозглашал релятивизм и сенсуализм, а его ученик Ксениад из Коринфа, опираясь на крайние выводы Протагора, сделал заключение о невозможности познания.

Протагор заложил основы научной грамматики через различение видов предложений, родов существительного и прилагательного, времен и наклонений глаголов. Он занимался также проблемами правильной речи. Протагор пользовался большим авторитетом у потомков.

Он оказал влияние на Демокрита, Платона, Антисфена, Еврипида (другом которого был), Геродота и, вероятно, на скептиков. Протагор является главным героем диалога Платона и одного из произведений Гераклида Понтийского.

УЧЕНИЕ СОФИСТОВ

В середине I тысячелетия до н. э. Древняя Греция представляет собой своеобразную систему независимых полисов, т. е. небольших, иногда даже крошечных государств. Территория полиса состояла из города и прилегающих к нему селений. По подсчетам современных историков численность свободного населения полиса редко достигала 100 тыс. человек.

Общей чертой полисной жизни VII-V вв. до н. э. являлась борьба между родовой аристократией, перераставшей в рабовладельческую наследственную знать, и торгово-ремесленными кругами, образовывавшими вместе с отдельными слоями крестьянства лагерь демократии. В зависимости от перевеса той или иной стороны государственная власть в полисах принимала форму либо аристократического правления (например, в Спарте), либо демократии (Афины), либо переходного правления тиранов (тирания - власть одного или нескольких лиц, узурпировавших ее силой).

Политическая и правовая идеология Древней Греции, как и других стран древности, формировалась в процессе разложения мифа и выделения относительно самостоятельных форм общественного сознания. Развитие этого процесса в античной Греции, где сложилось рабовладельческое общество, имело значительные особенности по сравнению со странами Древнего Востока. Кроме того, на содержание античных политико-правовых концепций огромное влияние оказало также развитие этики, утверждение в рабовладельческом обществе индивидуалистической морали.

Частнособственнические отношения и рабство подорвали патриархальные устои общинной жизни, сохранявшиеся в полисах, противопоставили индивидов друг другу. Если в этико-политических концепциях Древнего Востока речь шла о той или иной интерпретации общинной морали, то в античной Греции на передний план выдвигаются вопросы, связанные с положением индивида в обществе, возможностью морального выбора и субъективной стороной поведения человека. Опираясь на идеи нравственной свободы индивида, представители демократии разрабатывали учения о равенстве граждан и договорном происхождении закона и государства.

К IV в. до н.э. в греческом обществе ощущалась настоятельная потребность в учителях, которые могли бы обучать людей, занявших высокие политические должности в выборных греческих республиках, но не имевших хорошего начального образования.

При этом важно было обучать их не столько начаткам знаний (грамоте, арифметике), сколько искусству излагать свои мысли, логично мыслить и убеждать окружающих. Преподаватели - преимущественно философы - обучали не только философии, но и психологии, риторике, т.е. общей культуре, мудрости, поэтому их называли "учителями мудрости" - софистами.

Представителем этой школы и был Протагор (ок.481-410 гг. до н. э) и его ученик Горгий (ок.483-375 гг. до н. э). С их точки зрения, способность к рассуждению развивает умение доказать любую истину, так же как и опровергнуть любое суждение. За свои выступления, в которых они публично демонстрировали это умение, и за уроки софисты стали получать значительные суммы денег, что отличало их от большинства других ученых

В центре внимания софистов находились вопросы права и политики, морали, приемы доказательств и ораторского искусства. Интерес к этим проблемам во многом был обусловлен идеологическими установками демократии: поскольку знаниям отводилась роль критерия при отборе кандидатов на государственные должности, постольку главное место в обучении должна была занять подготовка слушателя к политической деятельности, к выступлениям в народном собрании и суде.

Софистом был человек, который добывал средства к существованию, передавая молодым людям определенные знания, которые, как тогда думали, могли быть им полезны в практической жизни. Так как общество не обеспечивало подобного образования за общественный счет, то софисты учили только тех, кто имел собственные средства или у кого родители располагали такими средствами. Это обстоятельство придавало деятельности софистов определенный классовый уклон, усугубляемый политической обстановкой того времени.

Этим объясняется популярность софистов у одного класса и их непопулярность у другого. Но в своем собственном представлении софисты служили скорее более беспристрастным целям, и несомненно, что многие из них по-настоящему интересовались философией.

Платон посвятил свою деятельность карикатурному их изображению и поношению, но о софистах не следует судить по этой полемике с ними Платона. Возьмите, находясь в веселом настроении, следующий отрывок из диалога Платона "Эвтидем" - отрывок, в котором рассказывается, как два софиста, Дионисиодор и Эвтидем, решили запутать простодушного человека по имени Ктисипп: Скажи-ка, есть ли у тебя собака?" - "И очень злая", - отвечал Ктисипп. - "А есть ли у нее щенята?" - "Да, тоже злые" - "И их отец, конечно собака же?" - "Я даже видел, как он занимается с самкой". - "Что ж, ведь эта собака твоя?" - "Конечно". - Значит, этот отец - твой, следовательно, твой отец - собака, и ты - брат щенят".

В более серьезном настроении возьмите диалог под названием Софист". Он представляет собой логическое рассуждение по поводу определения. Слово "софист" берется здесь в качестве иллюстрации. В настоящее время нас не интересует логика этого рассуждения. В данный момент я хочу привести из этого диалога только его конечное заключение: Этим именем обозначается основанное на мнении лицемерное подражание искусству, запутывающему другого в противоречиях, подражание, принадлежащее к части изобразительного искусства, творящего призраки и с помощью речей выделяющего в творчестве не божественную, л человеческую часть фокусничества: кто сочтет полного софиста происходящим из этой плоти и крови, тот, кажется, выразится вполне справедливо".

О Протагоре известен рассказ (несомненно, апокрифический), который свидетельствует о такой связи софистов с судами, какой она представлялась народному сознанию. Как говорят, Протагор учил молодого человека на условиях, при которых тот должен был заплатить ему за учебу в том случае, если выиграет свой первый процесс. Но оказалось, что первый судебный процесс этого молодого человека был возбужден самим Протагором для получения платы за учебу.

Протагор и другие старшие софисты подчеркивали изменчивый характер представлений человека. Об одном и том же предмете, учил Протагор, может быть высказано два противоположных мнения, и ни одно из них не будет более истинным, чем другое. Например, больному человеку еда покажется горькой, а здоровому - сладкой и вкусной. Они оба будут по-своему правы. Общепризнанной истины и единого блага просто не бывает. Носителем знаний и справедливости является не только мудрец, но и каждый отдельный человек. Эту мысль Протагор выразил в формуле, которая воспринималась современниками как своеобразный лозунг софистов:

Мера всех вещей - человек, существующих, что они существуют, а несуществующих, что не существуют.

Развивая представления об относительности и условности морали, Горгий выделял добродетель для мужчины и женщины, свободного и раба, добродетель для каждого возраста, рода занятий и конкретного дела. Софисты старшего поколения наполнили учение о морали индивидуалистическим содержанием. Справедливость поступков предлагалось оценивать в зависимости от условий места и времени, состояния человека и т.д. Подобного рода концепции, отрицающие существование абсолютного единого блага, получили позднее название этического релятивизма.

В духе требований окрепшей рабовладельческой демократии старшие софисты развивали учение о законе. Они утверждали, что законы, по сути дела, являются той высшей справедливостью, на которую не может претендовать ни один человек, каким бы мудрым и добродетельным он ни был. Закон есть выражение согласованной, взаимной справедливости (Протагор), нечто вроде суммы индивидуальных добродетелей. Исходя из этого, старшие софисты пополнили политическую теорию определением закона как договора, как совместного Установления граждан или народа.

В первой половине IV в. до н.э. софистика как движение преимущественно сторонников демократии вырождается. Преподавательская деятельность софистов все больше ограничивалась областью риторики, теории доказательств, логики. Возможностью такого обучения не преминула воспользоваться аристократия.

Под влиянием критики со стороны идейных противников, в первую очередь Платона и Аристотеля, термин софистика приобретает значение мнимой, поверхностной философии и со временем становится именем нарицательным для обозначения всякого рода словесных и логических передержек.

МИФ ПРОТАГОРА

В диалоге «Протагор» в ответ на вопрос Сократа, можно ли научиться добродетели, Протагор дает ответ в форме сказания (мифа).

Согласно знаменитому мифу Протагора, где рассказывается о возникновении общества, человек первоначально отличался от животных только умением обращаться с огнем. Этому искусству его научил Прометей, выкравший огонь у богов. Постепенно люди овладели ремеслами, но продолжали жить разбросанно, у них не было оружия, и они погибали от нападения диких зверей. Людям неизвестно было умение жить в сообществе. Как только они собирались вместе, так сейчас же начинались раздоры. Тогда боги ввели стыд и правду, наделив ими всех людей, так что каждый стал причастен к справедливости и политическому искусству. Никакое государство не устоит, заключает Протагор, если политическим искусством будут владеть немногие.

Миф Протагора лишь внешне напоминает религиозные предания. Создание этого мифа было нацелено как раз на то, чтобы опровергнуть традиционные мифологические представления о золотом веке в прошлом, о необходимости возврата к старине. Протагор рисует в своем мифе беспомощное существование человека до образования государства, проводит идеи восходящего развития культуры и совершенствования общественной жизни по мере накопления знаний. Протагор доказывал, что законы относятся к произведениям искусства и что, подобно любому другому ремеслу, справедливости в общественных делах можно научиться. Добродетель, - замечал он, - дело наживное. Идея одинаковой причастности людей к справедливости приводилась в обоснование того, что в управлении государством должны участвовать все граждане.

Нередко высказывались сомнения в том, что эта притча отражает взгляды исторического Протагора, прежде всего из-за ее кажущегося противоречия религиозному агностицизму Протагора, однако участие богов может подразумевать, что люди гипостазировали в образе богов свои собственные свойства, или же быть истолковано в агностическом духе - как признание того, что в цивилизации присутствуют элементы, которые не поддаются рациональному объяснению и которые могут быть поэтому, в согласии с традицией, отнесены на счет участия богов в судьбах человечества.

Достижения «технического» характера являются, по Протагору, делом одаренных в том или ином отношении индивидов, тогда как основы социальной жизни покоятся на предрасположенности к ней всех или, по крайней мере, большинства людей. В то же время «политическая добродетель» не врож-дена, но является предметом воспитания, в котором так или иначе участвует все общество. Позднейшее наделение людей способностью к общественной жизни не только демонстрирует необходимость подобных свойств даже при наличии технических навыков, но и указывает, что способность жить в обществе возникла лишь постепенно, на определенной стадии развития.

«Миф» и следующее за ним «рассуждение», следовательно, не взаимозаменяемы, но дополняют друг друга. Первый представляет собой указание на происхождении у людей понятия о социальных свойствах, второе демонстрирует необходимость обучения им и пути достижения этого в обществе, основанном на этих свойствах.

Доказательство в «Протагоре», что обычные граждане обладают, в той или иной степени, «политической добродетелью», т. е. компетенцией в государственных делах, как и признание правомерности законодательных решений большинства, показывают Протагора как сторонника фундаментальных принципов демократии. Оптимизм речи в «Протагоре», вера в воспитательную силу политических институтов демократии и ее образовательной системы, частью которой Протагор считает и свое преподавание, по-видимому, историчны. Тот же оптимистический рационализм лежит в основе положения Протагора о желательности изменения законов, руководствуясь пользой.

Протагор первым оспорил традиционное традиционное понимание наказания как возмездия и выдвинул в качестве его целей исправление преступника, подавление неисправимых и устрашение других, подчинив его тем самым принципу практической целесообразности, что не предполагает, однако, автоматически требования смягчения наказаний. В совокупности политическое мировоззрение Протагора является рационализмом, прагматизмом и приверженностью к демократии, которой руководит образованная элита, что ближе всего соответствует Афинам в правление Перикла. Напротив, вера Протагора в воспитательное воздействие государства на граждан, как и отсутствие у него высказываний, ограничивающих роль государства защитой жизни и имущества граждан, не позволяют отнести его к сторонникам идеологии, напоминающей либерализм, с которым часто связывают имя Протагора.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключении хотелось бы добавить, что Протагору приписывают различные новшества в преподавании риторики и приемов ведения спора (эристика), утверждение, что о любой вещи могут быть высказаны два противоположных утверждения, практику упражнений в аргументации против любых выдвинутых положений, технику опровержения путем подведения противника к противоречию при помощи цепочки вопросов, что формально напоминает сократовский метод. Подобная тренировка для дискуссий - теоретических, судебных и политических, - сама по себе не связанная с релятивизмом и имевшая сугубо формальный характер, была истолкована как выражение беспринципности.

Протагор был основоположником систематического изучения греческого языка, впоследствии продолженного другими софистами. Он ввел разделение высказываний на четыре класса: вопрос, ответ, просьба, приказ, три рода существительных (мужской, женский и род неодушевленных предметов), с той и другой классификацией связаны критические замечания по поводу употребления наклонений и соответствия окончания слова его родовой принадлежности. Усилия Протагора. были направлены на обучение правильному словоупотреблению, но не на реформу языка в целом.

Протагор был явкимпредставителем своего времени.

СПИСОК ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1.История политических и правовых учений: Учебник для И90 Вузов / Под общ. ред. акад. РАН, д. ю. н., проф. В.С. Нерсесянца. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Норма, 2004. - 944 с.

.История политических и правовых учений. Учебник И 91 для вузов / Под редакцией докт. юрид. наук, профессора О.Э. Лейста. М.: Издательство "Зерцало", 2006. - 568 с. - (Серия "Классический университетский учебник").

.История государства и права зарубежных стран: Учеб. пособие. - Москва: Окей-книга, 2007. - 160 с. - (Скорая помощь студенту).

.История государства и права зарубежных стран - Учебник / Под ред. проф. К.И. Батыра. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: ТК Велби, 2003. - 496с.

5.Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.istina.rin.ru/

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Демокрит и Протагор (ок. 1663-1664, Санкт-Петербург, Эрмитаж) (Протагор - в центре)

(ок. 480 - ок. 410 до н. э.)

Протагор (Protagoras, 480–411 до Р.Х.)

Протагор происходил из Абдер (берег Фракии), как и Демокрит, и был его слушателем. Протагор приобрел известность благодаря преподавательской деятельности в нескольких греческих городах, в частности, в Сицилии и Италии. В Афинах, помимо других, он общался с Периклом и Еврипидом (ок. 484-406 до Р.Х.)

Проводил жизнь в научных занятиях и первым выступил общественным учителем в Греции. Он читал свои произведения вслух, подобно рапсодам и поэтам, которые читали нараспев поэмы. В то время еще не существовало ни учебных заведений, ни учебных книг, а “главной целью образования являлось у древних, согласно Платону, “стать сильным в стихотворениях (знать, скажем, много библейских цитат). Теперь софисты знакомили не с поэтами, а с мышлением.

Протагор первым открыто назвал себя софистом. Он прибыл в Афины и долго жил там, общаясь главным образом с великим Периклом, который также проникся этим образованием. Так, напр., однажды они проспорили целый день о том, что виновато в смерти человека, происшедшей на играх, метательное ли копье, мечущий ли или устроивший игры. Это – спор о великом и важном вопросе, о вменяемости; вина представляет собою общее выражение, которое, если начать его анализировать, несомненно может дать место трудному и обстоятельному исследованию.

Протагору также пришлось претерпеть судьбу Анаксагора; он был изгнан из Афин; приговор был вызван написанным им произведением, начинавшимся следующими словами: «О богах я не могу ничего знать, ни того, что они существуют, ни того, что они не существуют, ибо многое мешает познанию этого; мешает этому как темнота предмета, так и кратковременность жизни человека». Эта книга по повелению государства была предана публичному сожжению, и насколько мы, по крайней мере, знаем, это была первая книга, подвергшаяся такой участи. Семидесяти или девяноста лет от роду Протагор утонул во время переезда в Сицилию.

Возможно ли обучить добродетели?

Протагор отвечает Сократу: “Научение состоит в том, чтобы привести к правильному пониманию того, как лучше всего управлять своими домашними делами; также и в отношении к государственной жизни научение состоит в том, чтобы сделать искуснее отчасти в высказываниях о государственных делах, отчасти же в том, чтобы научить, как принести возможно большую пользу государству”.

Т. обр. здесь выступают двоякого рода интересы: интересы отдельных лиц и интересы государства. Но Сократ выдвигает общее возражение и в особенности выражает свое удивление по поводу последнего утверждения Протагора, что он обучает умелости в государственных делах.

Сократ: “Я полагал, что гражданской добродетели нельзя научить”.

Основное положение Сократа состоит вообще в том, что добродетели нельзя научить. И теперь Сократ приводит в пользу своего утверждения следующий довод:

“Те люди, которые обладают гражданским искусством, не могут его передать другим. Перикл, отец этих присутствующих здесь юношей, обучал их всему тому, чему учителя могут научить; но той науке, в которой он велик, он их не обучал. В этой науке он оставляет их бродить, авось они сами набредут на эту мудрость. Точно так же и прочие великие государственные люди не обучали своей науке других, родственников или чужих”.

Протагор возражает, что этому искусству можно научить, и показывает, почему великие государственные люди не научили своему искусству других: он спрашивает, должен ли он излагать свои мнения в форме мифа, как старший, говорящий с молодыми, или он должен высказаться, излагая доводы разума. Общество предоставляет ему выбор, и тогда он начинает следующим замечательным мифом:

«Боги поручили Прометею и Эпиметею разукрасить мир и наделить его силами. Эпиметей роздал крепость, способность летать, оружие, одежду, травы, плоды, но по неразумию он все это потратил на зверей, так что для людей ничего не осталось. Прометей увидел, что они не одеты, не имеют оружия, беспомощны, а уже приближался момент, когда форма человека должна была выйти на свет. Тогда он украл огонь с неба, украл искусство Вулкана и Минервы, чтобы наделить людей всем нужным для удовлетворения их потребностей. Но им недоставало гражданской мудрости, и, живя без общественных уз, они впали в постоянные споры и бедствия. Тогда Зевс приказал Гермесу дать им прекрасный стыд (естественное послушание, благоговение, уважение детей к родителям, людей – к высшим, лучшим личностям) и закон. Гермес спросил, как мне распределить их? раздать ли их немногим людям, как частные искусства, подобно тому, как некоторые люди обладают наукой врачевания и помогают другим? Зевс ответил, надели ими всех, ибо никакой общественный союз не может существовать, если только немногие будут причастны к этим качествам, и постанови закон, что того, кто не может быть причастным стыду и закону, того должно истребить, как язву государства.

Когда афиняне хотят возвести постройку, они совещаются с архитекторами, и когда они намереваются делать какие-нибудь другие частные дела, они совещаются с теми, которые в них опытны. Когда же они хотят принять решение и постановление о государственных делах, они допускают всех к совещанию. Ибо или все должны быть причастны этой добродетели, или государство не может существовать. Если поэтому какой-нибудь человек неопытен в искусстве игры на флейте и все же выдает себя за мастера в этом искусстве, то его справедливо считают сумасшедшим. В отношении же справедливости дело обстоит иначе. Если какой-нибудь человек несправедлив и сознается в этом, то его считают безумным, он должен по крайней мере надеть на себя личину справедливости, ибо или каждый действительно должен быть причастным ей или – быть вычеркнутым из общества».

Что эта гражданская наука предназначена к тому, «чтобы каждый мог ее приобрести посредством научения и прилежания», Протагор доказывает следующими доводами. Он ссылается на то, что «человека не порицают и не наказывают за недостатки или зло, которыми он обладает по природе или случайно, а жалеют его; напротив, недостатки, которые могут быть устранены посредством прилежания, упражнения и научения, считаются достойными порицания и наказания. К числу этих недостатков принадлежат нечестие, несправедливость и вообще все то, что противно общественной добродетели. Человека, провинившегося в этих пороках, упрекают, наказывают за то, что он мог их устранить, мог, следовательно, приобрести гражданскую добродетель посредством прилежания и учения. Люди наказывают не за прошлое – за исключением того случая, когда мы бьем по голове злого зверя, – а за будущее, чтобы ни преступник, ни другой, соблазненный его примером, не согрешили снова. Следовательно, и в наказании исходят из предпосылки, что эту добродетель можно приобрести посредством преподавания и упражнения». (Это хороший довод в пользу возможности научить добродетели).

Протагор как мыслитель

Протагор был не только учителем, дававшим образование, подобно другим софистам, но также и глубоким и основательным мыслителем, философом, размышлявшим о наиболее общих основных вопросах.

Основные положения философии Протагора можно свести к нескольким основным принципам.

1) Протагор, как и Демокрит, – материалист, признает существование лишь материи, материального начала в мире.
2) Протагор признает и тезис Гераклита о том, что бытие постоянно изменяется. Изменчивость является главным свойством материального мира. Постоянно изменяется не только материальный мир, не только объект познания, но и субъект, т.е. изменяется абсолютно все. В соответствии с этим, всякая вещь соединяет в себе противоположности. Если весь мир постоянно изменяется, то любая вещь в процессе изменения в какой-то момент времени соединяет в себе и то свойство, которым она обладала, и то, которым она будет обладать. А поскольку изменение в мире постоянно, то и соединение этих противоположных свойств в вещах также постоянно. Напр., вещь, которая была белой и стала в какое-то мгновение черной, в некий определенный момент времени была и белой и черной. А поскольку черная вещь также может стать белой, то эту белизну она уже в себе хранит. Поэтому каждая вещь хранит в себе противоположности.
3) Исходя из этого Протагор доказывает, что все истинно. Он говорит, что это вытекает из того, что поскольку вещи изменяются, переходят в свою противоположность и хранят противоположности в себе, следует, что об одной и той же вещи можно высказать противоположные суждения – и оба суждения будут истинными.
4) Поэтому истины как таковый, объективной истины не существует.

Это положение Протагора выполняло, как сказали бы недавно, социальный заказ. Если все истинно, то софист может с полным правом учить своего ученика доказывать совершенно противоположные высказывания: что день есть ночь, что ночь есть день и т.д. Впоследствии Платон в диалоге «Теэтет» скажет, что если все истинно, то истинно и положение, что учение Протагора ложно. Этот аргумент очень остроумен и действительно верен, но таковым он является лишь для человека, который ищет истину.

«Человек – мера всех вещей»

Для человека же, для которого истина есть лишь способ зарабатывания денег, этот аргумент не будет убедительным, и он всегда сможет найти выход из этого положения.

Однако человек в своей жизни что-то выбирает, а чего-то избегает, т.е. человек все же всегда пользуется каким-то критерием истинности и ложности. Если мы одно делаем, а другое не делаем, то, следовательно, считаем, что одно истинно, а другое – нет. На это Протагор замечает, что поскольку все существует относительно чего-то, то мерой каждого поступка тоже является конкретный человек. Каждый человек является мерой истины. Протагор произносит, может быть, одно из самых знаменитых философских высказываний: «человек есть мера всех вещей». Полностью эта фраза Протагора звучит так: «человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, несуществующих, что они не существуют».

Платон в диалоге «Теэтет» посвящает много страниц разбору этого положения Протагора, показывая, что у Протагора это положение имеет следующий смысл: что кому как кажется, то так и существует (так оно и есть). Если мне вещь кажется красной, то она красная и есть. Если дальтонику эта вещь кажется зеленой, то так оно и есть. Мерой является человек. Не цвет этой вещи, а человек. Абсолютной, объективной, не зависящей от человека истины не существует. То, что одному кажется истинным, другому кажется ложным, что для одного – благо, то для другого – зло. Из двух возможных вариантов человек всегда выбирает тот, который ему более выгоден. Поэтому истинно то, что выгодно человеку. Критерием истины является выгода, полезность. Поэтому каждый человек, выбирая то, что ему кажется истинным, выбирает в действительности то, что ему является полезным.

Так как человек в качестве субъекта вообще есть мера всего, то сущее есть не изолированно, а для моего знания: сознание по существу своему есть то, что в предметном производит содержание, субъективное мышление, следовательно, принимает в этом самое существенное участие. И это положение доходит вплоть до новейшей философии; так, Кант говорит, что мы знаем лишь явления, т. е. что то, что нам представляется объективной реальностью, должно рассматриваться лишь в его отношении к сознанию и не существует вне этого отношения. Важным является утверждение, что субъект, как деятельный и определяющий, порождает содержание, но все зависит от того, как определяют дальше это содержание; ограничивают ли его партикулярной стороной сознания или его определяют как всеобщее, само в себе и для себя сущее. Дальнейший вывод, содержащийся в положении Протагора, он развил сам, говоря: «истина есть явление для сознания, ничто не есть само по себе одно, а все обладает лишь относительной истиной», т. е. оно есть то, что оно есть, лишь для другого, и это другое есть человек.

Сократ всю свою жизнь посвятит опровержению софистики, тому, чтобы доказать, что истина существует, что она существует объективно и абсолютно и что не человек есть мера всех вещей, а человек должен сообразовывать свою жизнь, свои действия с истиной, которая является абсолютным благом. "Объективная истина" – это точка зрения Бога (для религиозного человека это понятно). Человеку до этой точки зрения дотянуться трудновато, но, как норма, эта точка зрения должна присутствовать. Для христианина это не должно вызывать проблем: у нас всё является моделью Бога (должны друг друга любить, как Бог любит людей и т. д.).

Парадоксы

Некоторые аргументы софистов выражены в форме парадоксов, не уступающим парадоксам Зенона. Вот один из них – из жизни Протагора.

Протагор заключил договор со своим учеником о том, что этот ученик ему заплатит гонорар после того, как выиграет свой первый судебный процесс. Ученик учился у Протагора на адвоката. Однако ученик, видимо, был ленивый и идти работать не торопился. На что Протагор сказал, что он на него подаст в суд и суд заставит его выплатить деньги. Тот удивился и спросил: «Почему?» – «Как почему? Если я пойду и подам на тебя в суд и ты выиграешь, то ты заплатишь деньги, потому что таковы условия нашего с тобой договора, а если выиграю я, то ты отдашь мне деньги по решению суда». На что ученик, который, видимо, был хорошим учеником, сказал: «Н-е-е-е-т, если ты подашь в суд и я выиграю, то, значит, я не должен платить тебе деньги. А если ты выиграешь, то, значит, по условиям договора я не должен платить тебе».

Так что софизм имеет и обратное свойство. Но это уже не софизм, а парадокс. Многие парадоксы будут развиваться и учениками Сократа.

Философия Протагора

Однако задолго до того, как боги Олимпа уступили свое Место «сыну божьему», воплотившемуся в человека Иисуса, обычный человек, отнюдь не претендующий на то, чтобы читаться божеством или сыном бога, успел присвоить некоторые из наиболее важных их прерогатив и, таким образом, встал вровень с ними, если не выше их.

Около середины V века до н. э. знаменитый философ Протагор, один из так называемых «старших софистов», объявил во всеуслышание: «Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, не существующих же, что они не существуют». Основываясь на этой цитате, современные историки философии нередко включают Протагора в число основателей так называемого «релятивизма», то есть учения об относительности всякой истины (по принципу «сколько голов, столько и умов»). Однако слова Протагора можно понять и совсем иначе, если предположить, что он имел в виду не просто любого человека, случайно выхваченного из толпы ему подобных, а человека вообще, кото¬рый один вправе решать, что реально в этом мире, а что нет, опираясь на свой здравый смысл как воплощение духовного опыта всего человечества.

В этом случае человек неизбежно становится главным центром мироздания, оттесняя на его периферию сильно потускневшие фигуры древних богов. Религия, таким образом, уступает свое место своеобразному философскому учению и вместе с тем мировосприятию, которое может быть определено как античный антропоцентризм. Недаром почти сто лет спустя после того, как были произнесе¬ны эти «опасные» слова Протагора, величайший из греческих философов-идеалистов Платон, пытаясь восстановить уже очень сильно расшатанный авторитет религии, утверждал, что мерой всех вещей является все-таки божество, а не человек. Тем не менее мысль, высказанная Протагором, в сущности всегда оставалась ведущим, детерминирующим принципом греческой культуры от самого ее возникновения в глубинах так называемых «темных веков» вплоть до ее гибели и распада с наступлением новой полосы темных веков - эпохи средневековья.

ru.wikipedia.org

Биография

Протагора обучил философии Демокрит, который взял его в ученики, увидев как тот, будучи носильщиком, рационально укладывает поленья в вязанки.

Основоположник софистического образа жизни (путешествия с лекциями, преподавание за высокие гонорары, пребывание в домах богатых людей, интересующихся культурой). По преданию, воспитанник персидских магов. Позднее была сложена легенда, согласно которой Протагор сначала был грузчиком, а затем стал учеником Демокрита. Вероятно, Протагор несколько раз был в Афинах. Во время первого пребывания он подружился с Периклом, который доверил ему составление устава для панэллинской колонии Фурии в Южной Италии (444-443 гг. до н. э.). Впоследствии он работал на Сицилии (возможно, контактировал с риторической школой Коракса и Тейсия).

Учение

Софист Протагор был последовательным сенсуалистом и считал, что мир есть таким, каким он представлен в чувствах человека. К нам дошли вот такие выражения Протагора: "Человек есть мерою всех вещей существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют." (Другими словами: есть только то, что человек воспринимает своими органами чувств, и нет того, чего человек не воспринимает чувствами.) "Как мы чувствуем, так оно и есть на самом деле." "Все есть таким, каким оно кажется нам."

Протагор указывает на относительность нашего познания, на элемент субъективности в нём.

Повторяемая многими древними авторами история о выдвижении против Протагора обвинения в безбожии, его изгнании (или бегстве) из Афин и смерти при кораблекрушении не достоверна. - Невозможно установить число работ Протагора, поскольку древние цитировали отдельные положения, не отмечая, были ли они включены в более крупное произведение.

Само это произведение могло иметь несколько вариантов названия, ибо в эпоху Протагора начинает появляться традиция давать длинные названия прозаическим произведениям. Среди подлинных сочинений Протагора (ни одно не сохранилось) следует назвать Истина, или Опровергающие речи (Aletheia e Kataballontes) - произведение, о котором нам больше всего известно. От него сохранилась различным образом интерпретируемая первая фраза: "Человек есть мера всех вещей, существующих и несуществующих". Суждения разных людей могут быть одинаково справедливы, хотя одно из них по каким-либо причинам является более верным (например, суждение здорового более правильно, чем суждение больного). Контроверсии (Antilogiai), произведение, в котором Протагор доказывал, что "о каждой вещи существует два противоречащих друг другу суждения", и никакие опровержения вообще невозможны. Верное представление о Контроверсиях дает сохранившееся сочинение Двойные речи (Dissoi logoi) неизвестного софиста конца V в. до н. э., восходящее к произведениям Протагора (например, болезнь есть зло для больного, но благо для врача).

О богах (Peri theon) - первое греческое сочинение с подобным названием. Знаменитое первое предложение, которое ставит под сомнение возможность объективного познания божества: "О богах невозможно сказать ни что они существуют, ни что их не существует; ибо на пути к получению такого знания слишком много препятствий, главные из которых невозможность познания этого предмета посредством разума и краткость человеческой жизни" - выдвигалось в качестве причины вышеупомянутого обвинения в безбожии и сожжения произведения. Вероятно, в последующей части работы Протагор трактовал богов как объект человеческих верований и утверждал, что религия связана прежде всего с самим существованием людей. Сочинение О бытии (Peri tu ontos) заключало в себе полемику с учением элеатов. Это произведение, по-видимому, читал неоплатоник Порфирий.

Платон в своем диалоге Протагор вкладывает в уста главного героя известный миф о происхождении человека и человеческой культуры. Спорным вопросом является, были ли это подлинные взгляды Протагора. Протагор провозглашал релятивизм и сенсуализм, а его ученик Ксениад из Коринфа, опираясь на крайние выводы Протагора, сделал заключение о невозможности познания. Протагор заложил основы научной грамматики через различение видов предложений, родов существительного и прилагательного, времен и наклонений глаголов. Он занимался также проблемами правильной речи. Протагор пользовался большим авторитетом у потомков. Он оказал влияние на Демокрита, Платона, Антисфена, Еврипида (другом которого был), Геродота и, вероятно, на скептиков. Протагор является главным героем диалога Платона и одного из произведений Гераклида Понтийского.

Биография

Протагор из Абдеры (480-411)- один из главнейших софистов. Дляуспешности практических занятий риторикой, составлявшей для него, как идля всех софистов, главную задачу, он считал необходимым и теоретическоеизучение языка, и мышления.

В своих не дошедших до нас книгах пограмматике он разбирал вопросы о надлежащем употреблении различныхэлементов и форм речи, а в соч. по логике, если верить сообщению ДиогенаЛаэрэтя (IX кн.), он первый исследовал способы доказательств. Впрочем.по свидетельству Аристотеля (Rhetor. П.) цель всех этих изученийсостояла в том, чтобы "худшее рассуждение сделать лучшим".

Такая цельимела принципиальное оправдание в субъективизме П., выраженном в егознаменитой формуле; что "человек (в смысле каждого лица) есть мера всехвещей - сущих в их бытии и несущих в их небытии". Для обоснования такогопринципа Н. примыкает к философии Гераклита, указывавшего на непрерывнуюподвижность или текучесть всего существующего. В действительности нетникаких пребывающих вещей и постоянных определенных свойств; а толькобезостановочное движение и изменение. Те ощущения, в которых нам даетсявсе для нас существующее и вне которых мы ничего не знаем, суть лишьмоменты встречи двух движений: от ощущаемого и от ощущающего. Изразличия в скорости этих движений происходят различия и в качествахощущений, а следовательно, и все разнообразное содержание душевной жизнии внешнего мира, ибо как душа сводится всецело к ощущениям; так и всевещи дают нам о себе знать лишь в ощущении как действительномсоотношении внешнего движения с внутренним.

Если таким образом ничто намдоступное не существует само по себе, то нет смысла говорить и о том,что хорошо, или справедливо само по себе. Противоречащее этому указаниеП., что правда и стыд суть общий дар богов, которым снабжены все люди,имело, очевидно, лишь риторический характер. Более серьезно и согласно сточкою зрения П. его заявление, что он ничего не знает о богах,приводимая же им причина этого незнания: "по неясности предмета икраткости человеческой жизни" - имеет опять житейски-разговорный, а нефилософский характер.

Учение П. вдвойне неудовлетворительно:принципиальное отрицание всего, кроме единичных или моментальныхчувственных состояний в их данной наличности, во-первых, не проведено доконца теоретически, оставлены несогласные с принципом догматическиепонятия внешнего движения, как чего-то объективно существующего, затем -воспринимающего, или ощущающего субъекта, а также тех чувственныхорганов, от которых идет другое движение навстречу внешнему, -все этовеличины постоянные, обуславливающие собою данные наличные чувственныесостояния, но не сводимые на них без логического остатка; а с другойстороны принцип чувственной наличности, очевидно, не дает основания иобъяснения ни для какой связной и систематической деятельности, хотя бытакой, которою занимались софисты, ибо всякая такая деятельность, кромепребывающего единства сознания, заключает в себе еще свойствапредусмотрительности и целесообразности, не сводимые к наличностичувственных процессов.

П., занимаясь за плату публичным и частным преподаванием всякой "мудрости", разъезжал по всем греческим городамЕвропы и Азии и много раз был в Афинах, где в 411 г., во времяреакционного правления "четырехсот", был обвинен в атеизме; из опасенияуголовного приговора спеша удалиться в Сицилию, он дорогою случайноутонул. Все его многочисленные сочинения потеряны. См. Harpf, "Die Ethikdes P." (Гейдельберг, 1884); Halbfass, "Die Berichte des Platon undAristoteles uber P." (Страсб., 1882); Vitriтga, "De P. vita etphilosophia" (Грёнинген, 1851); Frei, "Quaestiones Protagoreae"(Бoнн,1845). Вл. С.

Биография

Протагор (ок. 485–411 до н.э.), греческий философ, уроженец Абдер во Фракии. Обучая людей искусству убеждающего слова, Протагор, один из первых и наиболее прославленных софистов, брал за это громадные по тем временам суммы. Сообщается, что в 444 до н.э. Протагор составил законы для афинской колонии Фурии и что часть жизни он провел на Сицилии, а часть в Афинах, но путешествовал и по другим городам Греции. В соответствии с некоторыми (не самыми достоверными) источниками, в 411 до н.э. афинянин Пифодор, член Совета четырехсот, привлек Протагора к суду за фразу: «Относительно богов невозможно знать ни того, что они существуют, ни того, что они не существуют. Препятствует этому многое, как неясность предмета, так и краткость человеческой жизни». Эти слова содержались в трактате Протагора О богах, и за них он подвергся осуждению и изгнанию из Афин, сочинения же его были сожжены.

Протагор погиб по пути на Сицилию в результате кораблекрушения. Сообщается, что он написал несколько сочинений, но ни одно из них не уцелело, и его учение восстанавливается главным образом по сообщениям Платона (у которого имеется названный именем Протагора диалог) и Диогена Лаэртия. Протагор утверждал, что объективной истины не существует, а есть лишь субъективное мнение. Эта концепция выражена в знаменитом приписываемом ему афоризме: «Человек есть мера всех вещей». Протагор полагался не на науку, а скорее на здравый смысл, а практический политический и социальный опыт человечества противопоставлял учениям теоретиков. Протагор был также первым систематизатором грамматики, он внес некоторую ясность в разделение существительных на три рода, а также в вопрос о временах и наклонениях глагола.

Использованы материалы энциклопедии "Мир вокруг нас".

Биография

Протагор (Protagoras) из Абдеры (около 480 - около 410 до н. э.), древнегреческий философ, основатель школы софистов. Разъезжал по Греции с пропагандой своего учения, много раз бывал в Афинах, одно время был близок к Периклу и Еврипиду, во время олигархического переворота в 411 обвинялся в атеизме: его книга о богах была сожжена в Афинах. Особенно поражало современников П. то, что он устраивал публичные диспуты, брал плату за обучение, ввёл в оборот софизмы. Трактаты П. до нас не дошли. П. прославился своим тезисом: "Человек есть мера всех вещей, существующих, что они существуют, и несуществующих, что они не существуют". Содержащийся здесь субъективизм понимался П. как вывод из учения Гераклита (вернее, его последователей) о всеобщей текучести вещей: если всё меняется каждое мгновение, то всё существует лишь постольку, поскольку может быть схвачено индивидом в тот или иной момент; обо всём можно сказать как что-то одно, так одновременно и нечто иное, ему противоречащее.

Этот релятивизм проводился у П. и в религиозной области: "О богах я не могу знать ни того, что они существуют, ни того, что их нет, ни того, каковы они по виду". По-видимому, П. признавал существование и богов, и мира в целом, но в противоположность древней натурфилософии отрицал возможность достоверного познания объективного мира и признавал только текучесть чувственных явлений. В этике и политике П., по-видимому, был не склонен к последовательному проведению своего релятивизма: если мы не знаем истины, то можем знать, что полезно, об этом нам говорят естественное право и государственные законы; так, законодательство необходимо, поскольку в нас с самого начала вложены богами "справедливость" и "стыд", - здесь П. являлся сторонником как бы некоторого прагматизма. Имеются сведения о занятиях П. грамматикой, риторикой и художественным воспитанием.

Фрагменты в рус. пер.: Маковельский А., Софисты, в. 1, Баку, 1940, фрагм. 5-21.
Лит.: Ягодинский И. И., Софист Протагор, Каз., 1906; Чернышев Б., Софисты, М., 1929; Loenen U., Protagoras and the Greek community, Arnst., .
Л. Ф. Лосев.

Диалог заблудившегося и мудреца. Проблема максимализма.

Скованный Протагор

Спевсиппа! Кто принес эти яства и вино? - поинтересовался Протагор, возвратившийся после прогулки.

Да это какой-то юноша, видимо один из твоих учеников. Он ожидает тебя в сенях.

И что ему надобно?

Не знаю, но он сказал, что пришел по серьезному делу.

Протагор, несмотря на накопленную за весь день усталость, тут же отправился к своему гостю, который мирно почивал в саду.

Здравствуй, юноша!

Здравствуй, учитель! Я долго тебя ожидал, - ответил юноша. - Я вижу, ты устал, Протагор, если тебе угодно, то я могу зайти в другой раз.

Нет же, юноша, сиди, а я присяду рядом, мы вместе отведаем тех яств, что ты принес, запьем их вином, и мою усталость как рукой снимет. Но усталость может и не пройти, если разговор у нас с тобой не заладится, юноша. Интересно мне знать, по кому такому серьезному делу, как сказала Спевсиппа, ты ко мне наведался?

Учитель, мне неловко говорить то, что я собираюсь тебе сказать, но все же: мне думается, что я познал все, что возможно познать, и мне становится страшно от этой мысли.

Протагор, будучи известным скептиком, спокойно отнесся к словам своего ученика, не стал его ругать, а решил расспросить, что да как.

И что же ты познал? - спросил Протагор. - Расскажи-ка мне про это все, да поподробнее.

Я познал то, как предугадывать события, - ответил юноша. - Я познал логику всего происходящего, взаимосвязь прошлого, настоящего и будущего.

И как же тебе это удалось? - еле сдержался Протагор от ухмылки.

Я долго думал, размышлял над этим, учитель. Я ходил на твои лекции, читал твои произведения, а также произведения других мыслителей.

Постой-ка! - ревнивый Протагор не мог не отреагировать на такие слова. - И кого же ты читал кроме меня?

Извини, учитель, если я тебя обидел. Но разве ты не согласен с тем, что наше государство всегда было богато умами? Ты ведь сам говорил, что читал Гомера, Гесиода, Гераклита, Ксенофана, Солона и других мудрецов...

А, ну раз так, то пожалуй, ты правильно поступил, - ответил Протагор, немного успокоившись, но сомнение все же оставалось: А из современников наших никого не читал?

Получается, что я для тебя уже в прошлом? - оскорбился Протагор.

Учитель, но ведь я всего лишь повторяю твои слова.

Я понял, учитель, ты хочешь сбить меня с толку. Я уже почти забыл, о чем хотел поведать.

Могу тебе напомнить, юноша, дабы ты не обвинял меня. Ты заявился ко мне, и сказал, что познал все. Честно признаюсь, я поначалу подумал, что ты спятил, но не стал паниковать, и решил тебя послушать. Я подумал, может это просто очередные максималистские выходки, а? - тут Протагор сделал небольшую паузу, задумался, и внезапно обратился к юноше со словами: Скажи мне, кто ты?

Я? - ответил юноша.

Ты, а кто же еще. Мы же тут вдвоем находимся. Неужели ты думаешь, что я стал бы у себя спрашивать, кто я такой?

Очень на вас похоже, учитель.

Тут Протагор не удержался от смеха, но, успокоившись, продолжил расспрашивать юношу.

Ну, так ты не ответил. Кто ты?

Я Поликсен, твой ученик, неужели ты забыл меня?

А, так это ты, Поликсен? А я то не узнал тебя - думал, что это Бог надо мной издевается. Я ведь всегда думал (дураком был!), что только Богу дано познать все, а что может человек, особенно если он такой юный как ты, Поликсен. О, Зевс, чем я провинился пред тобой?

Учитель, не гневись, я уверен, что мои слова успокоят тебя.

Молви же, юноша.

Учитель, ты говорил, что существование заключается в отрицании, что каждый последующий шаг - это отрицание предыдущего.

Предыдущего или предыдущих?

Но это же одно и то же. Что нам дано сравнивать? Только прошлое с предполагаемым будущим, а настоящее отсутствует. Что бы я ни сделал, все уже в прошлом, и то, что я сейчас говорю, неминуемо становится прошлым, историей, причем такой же далекой и необратимой, как и древность. Лишь мой разум посредством памяти определяет, что ближе, а что дальше, ослабляя свой захват к более далеким событиям и явлениям, но крепко держа недавние.

Значит, одинаково далеко, говоришь? А как же разум определяет, что ближе, а что дальше, разве не по тому ли, что было позже или ранее? Может, настоящее и отсутствует, как таковое, поскольку его нельзя потрогать, остановить, оно слишком быстрое и текучее, но в таком случае, Поликсен, прошлого и будущего вообще не существует по той простой причине, что их и нет вовсе, кроме как одного - в памяти, второго - в представлениях. Есть ли вообще что-либо из перечисленного нами в действительности?

Да, учитель, несомненно, последовательность существовала, но после она остается лишь в сознании, хотя могла быть просто сгустком информации, без наличия какой-либо логики.

Хорошо, пусть будет так, но к чему же ты ведешь?

К тому способу, которым можно предсказывать будущее, учитель.

И ты действительно считаешь это важным? - ухмыльнулся Протагор.

А разве философ не стремится узнать будущее?

Может быть, но, скорее, желает понять, что такое будущее само по себе, а не каково оно будет. Вряд ли будущее может всерьез волновать умного человека, если на то нет необходимости, к примеру, профессиональной. А все потому, что философа не интересует "не-сущее", коим является будущее. Поликсен, никогда не забывай те слова, которые я говорю вам, своим студентам; одно из важнейших заключается в том, что философия - это познание действительности. Действительности! Понимаешь?

Но как же, учитель, ведь предсказание будущего может принести прибыль.

Какую такую прибыль?

Ну, помнишь, как Фалес разбогател на урожае, предсказав погоду?

И это единственное поучительное, что ты выбрал из того случая? А разве ты не помнишь, что Фалес этим доказал, что философ при желании может разбогатеть, только вот деньги не являются для него самоцелью. Он не сделал бы такого, если бы его не упрекали в нищете и убогости.

Учитель, я понял, что будущее - это отрицание прошлого. Каждый последующий день - отрицание предыдущего, его зеркальное отражение.

Как это?

Ну, для того, чтобы узнать будущее, необходимо приставить ко дню сегодняшнему зеркало.

И что же там можно увидеть?

День завтрашний.

А как же ты его увидишь, если он еще не наступил?

Увижу, если найду точку соприкосновения противоположностей.

Так ты, получается, воспринял все то, что я говорил вам о диалектике? Правильно говоришь, Поликсен, но не надо так углубляться, пока на то не будет объективной необходимости, иначе я, да и не только я, а все люди, будут считать тебя сумасшедшим. Что заставляет человека заглядывать в будущее, пытаться его предугадать?

Думаю, что...

Не перебивай меня, я еще не все сказал. Человек должен относиться спокойно ко всему тому, что происходит в процессе его существования; каждый должен знать меру. Когда кто-либо эту меру переступает, жизнь становится глупой. Те, кто обычно держится за свою жизнь, как за что-то ценное, беспокоится за свое будущее, боится потерять жизнь, выглядит очень смешно, Поликсен. Но в действительности человек не может бояться потерять свою жизнь, поскольку дана она ему Богом, и он ее заберет, когда посчитает нужным, посему беспокоятся они не за жизнь, а за то, с чем она их связала. Один страшится потери денег и богатств, другой - потери друзей и подруг, третий - власти, авторитета, почета, четвертый - перспектив и так далее. Вот я и думаю сейчас, Поликсен, что так привлекло тебя в жизни, почему ты забеспокоился о будущем?

Протагор, не думаю, что я отношусь к тем людям, которых ты сейчас подразумеваешь. Я просто надеюсь использовать свое знание, хочу зарабатывать на жизнь именно таким путем, у которого есть две развилки: либо я оставляю свое знание при себе, используя его для собственной наживы, либо даю советы другим, получая за это плату. У меня, конечно же, нет на данный момент точной методики прогнозов, но я уверен в том, что с твоей помощью мне легко удастся найти все необходимые способы. Но, к примеру, будь я врачом...

Что? - Протагор раскрыл рот от удивления.

Не беспокойся, учитель, я не собираюсь становиться таковым, я просто приведу пример. Врач может прогнозировать состояние своего пациента следующим образом: пациент чувствует себя хорошо, пациент чувствует себя плохо, пациент чувствует себя нормально...

Откуда ты взял именно такую последовательность? А почему не наоборот?

Все зависит от того, какое состояние является первым.

А как узнать, какое именно состояние является первым? - Протагор, казалось, запутался в мыслях своего собеседника.

Это очень просто: любое состояние может стать точкой отсчета. Я могу начать по-другому: пациент чувствует себя плохо, пациент чувствует себя хорошо, пациент чувствует себя нормально. Далее он ощущает себя ненормально, а в итоге он вообще никак себя не чувствует, то есть, на этом цепочка заканчивается.

Оптимистично, - улыбнулся Протагор. - Но в твоей речи имеется один большой минус, ведь ты говоришь не о самом состоянии пациента, а о суждении об этом состоянии, которое редко бывает правильным, и уж тем более - точным.

Да, но ведь врач способен на это, а мысли пациента текут в аналогичной логической последовательности, которая может совпадать, а может и не совпадать с истинным его состоянием. - Поликсен затих на минуту, как бы набираясь сил, затем продолжил. - Протагор, я уверен, что ты сможешь помочь мне в этом деле. Научи меня секретам диалектики, которые мне еще не известны или же направь меня на путь истинный: скажи, что я неправ, и я прекращу это занятие или помоги мне развить это знание.

Поликсен, посмотри на меня внимательно, глупый ты юноша, разве не видишь ты мои седые волосы? Неужели ты считаешь, что я в свои старческие годы способен что-либо создавать? Нет у меня ни сил, ни желания спорить с такими настырными учениками как ты, а тем более изменять своему учению, ведь именно к этому сводится все, что ты говоришь. Знаю я одного человека, Поликсен, который способен удовлетворить все твои устремления, живет он в Афинах - я как-то раз с ним встречался и беседовал. Зовут его Сократ, он энергичен, в расцвете сил, и способен разговаривать с кем угодно, сколько угодно и, если не ошибаюсь, о чем угодно. Говорят, многому может научить, так что отправляйся-ка ты, Поликсен, в Афины, а я останусь здесь, в Абдере, и буду учить, как учил раньше.

Первым платным учителем красноречия в Афинах считается Протагор (Protagóras) из города Абдеры (480 - около 410). Это провинциал, как говорили, «муж звонкоголосый, пленительный, красноречивый», прибыл покорять Афины, найти применение своему таланту остроумного мыслителя и оратора, добиться признания в богатом городе.

В юности он учился у знаменитого Демокрита (считающегося основоположником материализма), был знаком с премудростями египетских магов, от которых он перенял, возможно, некоторые приёмы управления толпой и узнал пользу атеизма как идеального оружия деморализации народа.

Протагор открыто объявил впервые о том, что истины как таковой нет и потому истинно всё, что кажется кому-либо таковым. Это учение формулировалось в его «Ниспровергающих речах» так: "Человек есть мера всех вещей существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют " 4 . Иными словами, существует субъективная истина : сколько людей, столько по-своему правильных мнений. «Кому как кажется, так оно и есть». Единой, общей для всех истины, по Протагору, нет (такое учение называется «релятивизм», по которому всякое познание относительно). Практический вывод из этой философии: всякий человек прав, но он должен уметь доказывать свою точку зрения.

Логическая ошибка, которая содержится в учении Протагора, в том, что он подменяет понятия: истину (объективное) на ощущение (субъективное). Но истина не есть ощущение. Так что само его учение – это софизм.

Как выбирать из множества субъективных мнений? Протагор на это отвечал, что главным критерием отбора является выгода, насколько то или иное суждение более полезно в каждом данном случае.

По учению Протагора, относительно каждого отдельно взятого явления существует два взаимоисключающих и вместе с тем верных суждения. Например: "Морская вода чистейшая и одновременно грязнейшая. Чистейшая для рыбы, грязнейшая для человека". Ученики вообще получали достаточно широкое образование у этого эрудита, которого уважал даже Сократ, хотя суть его философствований не принимал, отвергая принцип антропоцентризма и субъективизма. Почему человек мера всех вещей, спрашивал он, - а не свинья или киноцефал, или ещё что-нибудь более нелепое? И далее Сократ говорит, что по разуму своему Протагор ничуть не выше головастика 5 .

Греция той эпохи тоже переживала время разнузданного демократического разгула, который в конце концов и привёл Афины к полному моральному, хозяйственному, политическому и в конце концов военному краху (поражение в Пелопоннесской войне 431-404); а Протагор положил философское обоснование свободе мнений. На практике это выглядело не совсем красиво, особенно у его последователей, так называемых младших софистов , которые видели в учении своего духовного отца прекрасное оправдание своему бессовестному поведению в споре.

Протагор брал за уроки огромные деньги - 30 мин (13 кг) серебра, что было целым состоянием в богатых Афинах. Очевидно, что отец ученика не скупился, обеспечивая карьеру своему сынку.

Протагор сделал огромный вклад в теорию и практику обучения ораторскому искусству. Он ввёл учебные диспуты, заставлял писать речи "за и против" (pro et contra ) . Ученики обязаны были обосновывать и затем опровергать один и тот же тезис (высшее умение софиста).

Протагор был автором многих книг. Не дошли до нас они по той причине, что терпение здоровой части афинского общества кончилось, когда софист затронул греческих богов, заявив в сочинении «О богах», что «о богах невозможно знать ни того, что их нет, каковы они по виду; а причина тому: неясность [вопроса] и краткость человеческой жизни» 6 . Это было расценено как попытка растления молодых умов: распоясавшегося ритора отправили в изгнание на первом попавшемся корабле, а книги сожгли в знак протеста против разрушения традиционных устоев афинского общества. По легенде, его корабль тут же попал в страшную бурю и все на нём погибли.

В качестве эпитафии Аристотель сказал: "Люди справедливо порицали профессию Протагора: она представляет собою ложь и не истинно правдоподобное, а кажущееся таковым, которое нельзя найти ни в одном искусстве, кроме риторики и софистики". "Софистика, - заключает Аристотель, - есть мудрость кажущаяся, а не подлинная, а софист - это человек, умеющий получать деньги от кажущейся а не подлинной мудрости".

Очень характерна фигура второго по значимости софиста – Горгия (483-375). Как и Протагор, он не был коренным афинянином, а приехал в 427 г. до н.э. из Леонтин (на острове Сицилия) в качестве дипломатического посланника. Он имел задание убедить Афины помочь его родному городу, который в это время воевал с Сиракузами. Своей речью он покорил народное собрание: афинский флот был послан на выручку и осада была снята, а Горгий стяжал заслуженную славу выдающегося дипломата и оратора. Спустя некоторое время он возвращается в Афины и вслед за Протагором становится преуспевающим учителем красноречия.

Горгий был учеником известного Эмпедокла (490-430 г.г.) – врача, философа, чародея, главы партии демократов (по мнению Аристотеля, и создателя риторики).

Если Протагор доказывал, что всякое суждение истинно, то, по мнению Горгия, всякое суждение ошибочно. Рассуждал он примерно таким образом: "Ничто из существующего не существует. Если что и существует, то непознаваемо. Если же познаваемо, то непередаваемо" (из трактата "О природе, или о несуществующем"). Такая философия получила название агностицизма (учение о непознаваемости мира).

Те, кто начинал вдумываться в это правдоподобное высказывание, не могли не увидеть в нём скрытой насмешки над слушателем. Ведь если всякое высказывание ложно, то это относится и к данному высказыванию, следовательно, это суждение (что всякое высказывание ложно) есть ложь.

Горгий презрительно относился к словам - как своим, так и чужим. После себя он оставил известный полемический приём - уловку Горгия . Суть её в том, что серьёзные возражения оппонента следует встречать шуткой, насмешливо, а все шутливые слова разбирать со всею возможной серьёзностью.

У Горгия красноречие было одновременно и демонстрацией свободы мышления, от которой, как известно, рукой подать до цинизма и полного аморализма. По мнению Горгия, оратор не должен быть подобен простым людям. Людей Горгий презирал и учил такому отношению к своим согражданам афинских юношей. "Искусство убеждать людей много выше всех искусств, так как оно делает всех своими рабами по доброй воле, а не по принуждению".

Одна из двух сохранившихся написанных им речей – «Похвала Елене» - прекрасно передаёт как особенности стиля, так и воззрений автора на риторику. В ней он обращается к популярной истории о похищении Парисом красавицы Елены – жены царя Менелая, из-за чего и началась Троянская война (описанная в «Илиаде»).

Было принято считать, что Елена была виновата, что изменила супругу. Вот эту точку зрения Горгий берётся оспорить в своей речи, которая была им сочинена как некоторая учебная речь, призванная продемонстрировать ораторский талант автора. По форме она ближе всего к судебной речи адвоката.

Горгий последовательно перечисляет все, как ему кажется, возможные причины, по которым Елена могла оказаться в руках похитителя (произволение богов, насильственное похищение, действие уговоров или любовная страсть). Рассматривая каждую из них, он делает заключение о том, что Елена не смогла бы как слабая женщина оказать какого-либо сопротивления ни одному из четырёх факторов 7 .

Особенно интересно то, как Горгий говорит здесь о силе, которое имеет словесное воздействие. Он прямо приравнивает силу убеждения к грубому насилию, от которого защиты практически нет: «убеждение…, хотя и не имеет вида насилия, принуждения, но силу имеет такую же. Ведь речь, убедившая душу,… заставляет подчиниться сказанному, сочувствовать сделанному. Убедивший так же виновен, как и принудивший…».

«Слово , - подчёркивает Горгий, - величайший владыка: видом малое и незаметное, а дела творит чудесные».

Он называет два средства волшебства: душевные заблуждения и ложные представления. Он далее указывает на двойственную силу заклинания: напев (музыкальная или эмоциональная составляющая), который может и «радость принести и печаль отвести», и слово (рациональная составляющая речи), которое «чарует, убеждает и перерождает».

«И сколько, и скольких и в скольких делах убедили и будут всегда убеждать, в неправде используя речи искусство!», - говорится в речи Горгия «Похвала Елене».

Слушая подобные софистические рассуждения, греки были поставлены в затруднительное положение и не могли более относиться к словам иначе, кроме как к орудию лжи.

Время, которое переживала Греция во второй половине 5-го века до нашей эры, было временем необычайного нравственного упадка. Конечно, софисты не были главными виновниками растления античного общества: они только сформулировали и выразили общее направление умов демократии.

Несмотря на сомнительность своей философии, старшие софисты сделали положительный вклад в культуру. Прежде всего, конечно как творцы риторики как науки о грамотной, прекрасной речи. Горгий разработал много приёмов риторической прозы, используя для повышения её силы средства поэтической выразительности. Известны "горгианские фигуры":

антитеза - члены предложения, стоящие в противоположном отношении («Великий человек на малые дела», «Упал больно, встал здорово» и т.п.)

равночленность фразы (аналогичные по форме, точно соответствующие друг другу по объёму как бы параллельные предложения, по-другому - изоколия),

созвучие окончаний (одинаковое звучание заключительных фраз, так что они составляли как бы рифмы в речи).

Несколько слов о других старших софистах.

Гиппий известен по двум диалогам Платона – «Гиппий больший» и «Гиппий меньший». Он изображается почти карикатурно: в спорах с Сократом хвалится, что преподаванием сумел заработать большие деньги. Гиппий считал, что законы общества противоречат естественным законам природы. Цель жизни видел в достижении самоудовлетворённости – автаркии.

Продик с Кеоса - современник и ученик Протагора считается основателем синонимики. В диалоге Платона "Федр" он ставит себе в заслугу то, что лишь один он отыскал, в чём состоит искусство речей: они не должны быть ни длинными, ни короткими, но в меру". В прочем он довольно типичный софист: имел прозвище "безбожник", а по характеру был рабом денег и предан наслаждениям.

Антифонт - оппонент Сократа, алчный прагматик. Счастье полагал в неге и роскоши. Мог убедить кого угодно и в чём угодно, за что и получил кличку Нестор.

Младшие софисты развили до логического конца учение Протагора и Горгия. Они уже просто лжецы и обманщики, которые ради выгоды попирают истину и учат тому же молодых людей.

Выделим то, что присуще всем софистам.

Первое – провинциальное происхождение: почти все они приехали в Афины на заработки.

Второе – корыстолюбие . Для афинян было немыслимым делом продавать свои знания, то есть становиться рабом у своего ученика.

Третье. То что было неудобно или стыдно для коренного жителя, для софистов не представляло никаких затруднений. Их учение в основании имело немалую долю простого бесстыдства. Отсюда их аморализм , который они объясняли как проявление плюрализма взглядов.